"Урсула Ле Гуин. Освобождение женщины" - читать интересную книгу автора

и драки или когда детишки постарше дразнили меня "Черной" или
"Хозякой". Я была маленькой, но отличалась отчаянным
характером. И нас с Валсу задевать остерегались. Но потом Валсу
стали посылать за ворота. Ее мать затяжелела, двигаться ей было
трудно и ей потребовалась помощь в поле, чтобы выполнять свою
норму. Посевы геде убирать можно было только руками. Каждый
день вызревала новая порция стеблей и их надо было выдергивать,
так что сборщики геде каждые двадцать или тридцать дней
возвращались на уже знакомое поле, после чего переходили к
более поздним посевам. Валсу помогала матери прореживать
отведенные ей борозды. Когда мать слегла, Валсу заняла ее
место, и девочке помогали выполнить норму матери. По подсчетам
владельца, ей было тогда шесть лет, ибо всем одногодкам
имущества определяли один и тот же день рождения, который
приходился на начало года, что вступал в силу с приходом весны.
На самом деле ей было не меньше семи. Ее мать плохо себя
чувствовала до родов и после, и все это время Валсу подменяла
ее на полях геде. И возвращаясь, она больше не играла, ибо
вечерами ей оставалось время только поесть и лечь спать. Как-то
мы повидались с ней и поговорили. Она гордилась своей работой.
Я завидовала ей и мечтала переступить порог ворот. Провожая ее,
я смотрела сквозь их проем на окружающий мир. И мне казалось,
что стены поселения сдвигаются вокруг меня.

Я сказала бабушке Доссе, что хочу работать на полях.

--Ты еще слишком маленькая.

--К новому году мне будет семь лет.

--Твоя мать пообещала, что не выпустит тебя за ворота.

На следующий раз, когда мать навестила меня в поселении, я
сказала ей:---Бабушка не выпускает меня наружу. А я хочу
работать вместе с Валсу.

--Никогда,---ответила мать.---Ты рождена для лучшей участи.

--Для какой?

--Увидишь.

Она улыбнулась мне. Я догадывалась, что она имела в виду Дом, в
котором работала сама. Она часто рассказывала мне о тех
удивительных вещах, которыми был полон Дом, ярких и блестящих,
хрупких, чистых и изящных предметах. В Доме стояла тишина,
говорила она. Моя мать носила красивый красный шарф, голос у
нее был мягким и спокойным, а ее одежда и тело всегда были
чистыми и свежими.