"Урсула Ле Гуин. День Прощения" - читать интересную книгу автора

Он встал, прошелся по комнате и снова сел напротив нее. Их спины были
прямыми и неподвижными. Руки матери продолжали штопать старую одежду, а
ладони Тейео лежали одна на другой - так, как его учили с двухлетнего
возраста.
- Я не знаю, - произнес он в ответ. - Все выглядит очень странным.
Словно не было войны на Йеове. Словно мы вообще не владели этой планетой.
Они ничего не говорят о восстании рабов. Будто его и не случилось. Будто мы
не сражались с ними в полувековой войне. Все по-новому. Все не так, как
раньше. Они говорят по телесети, что наступила новая эра - эра мира и
братства с другими мирами. Зачем же нам теперь тревожиться о Йеове? Разве мы
не побратались с Гатаи, Бамбуром и Сорока государствами? Зачем нам
тревожиться о своих рабах... Но я их не понимаю. Я не знаю, чего они хотят.
Я даже не знаю, как мне жить дальше.
Его голос тоже был тихим и ровным.
- Ты не должен оставаться здесь, - сказала она. - Во всяком случае,
не сейчас.
- Я думал, что дети... - произнес Тейео.
- Конечно. Когда придет время, - с улыбкой ответила она. - Ты
никогда не мог сидеть спокойно больше получаса. Подожди... Подожди, и ты все
поймешь.
Конечно, она была права, но то, что он видел по телесети и в городе,
подтачивало его терпение и гордость. Казалось, что солдатское ремесло стало
теперь позорным. В отчетах правительства, в новостях и сводках событий об
армии говорилось с язвительным презрением. Касту веотов называли
доисторическим ископаемым. Их считали дорогой и бесполезной роскошью,
которая мешала Вое Део вступить в союз Экумены. Он почувствовал себя
абсолютно никому ненужным, когда в ответ на прошение о новом назначении ему
предложили отставку с пенсией в пол-оклада. Да, они сказали ему, что он
может идти на пенсию - это в его-то тридцать два года!
Тейео хотел смириться, принять ситуацию и, поселившись в поместье,
найти себе жену. Но мать посоветовала ему поговорить с отцом. Он так и
сделал, и его отец сказал:
- Конечно, сын. Твоя помощь не помешает. Однако я и сам бы справился с
хозяйством. Твоя мать считает, что ты должен отправиться в столицу, в штаб
армии. Они не посмеют отвергнуть тебя, когда ты будешь смотреть им в глаза.
После семи лет боев... С твоими заслугами и наградами...
Тейео знал, чего они теперь стоили. Но он действительно чувствовал себя
дома ненужным. Отца сердили его идеи по обновлению поместья, и старикам не
хотелось менять уклад, к которому они привыкли в течение жизни. Родители
были правы: ему следовало поехать в столицу и узнать, на какую роль он мог
претендовать в этом новом мире без войн и воинской чести.
Первые полгода принесли ему одни лишь огорчения. Он никого не знал в
Главном штабе и столичном гарнизоне. Его фронтовые друзья погибли в боях,
стали инвалидами или сидели по домам на половинном окладе. Молодые офицеры,
которые слышали об Йеове только по телесети, казались ему холодными и
скупыми на слова, а уж если и говорили, то только о деньгах и политике. Про
себя он называл их мелкими бизнесменами. Тейео догадывался, что они боялись
его заслуг и репутации. Сам того не желая, он напоминал им о проигранной
войне, о гражданском противостоянии, где класс шел на класс, где свои
сражались против своих. Эти молодые парни хотели забыть его войну, которая