"Урсула Ле Гуин. Левая рука Тьмы" - читать интересную книгу автора

два года провел на планете Зима, но все еще был очень далек от адекватного
восприятия ее обитателей. Я очень старался, но все мои попытки кончались
тем, что я воспринимал гетенианцев то как мужчин, то как женщин; я как бы
загонял их в рамки столь неестественных для них и столь понятных для меня
категорий. И вот теперь, прихлебывая исходящее паром кисловатое пиво, я
подумал, что поведение Эстравена за столом было типично женским: сплошное
обаяние, такт и некая загадочная бесплотность при безукоризненной
светскости. Может быть, именно этой женственной мягкости и изяществу в нем я
и не доверял? Может, именно это-то мне в нем и не нравилось? Просто
немыслимо было представить его женщиной - этого темнокожего, ироничного,
могущественного вельможу, что сидел со мной рядом в полутемной гостиной,
освещенной лишь пламенем камина; и все же, когда я думал о нем как о
мужчине, то постоянно ощущал некую фальшь, неясный обман, крывшийся то ли в
нем самом, то ли в моем отношении к нему. Голос у него был мягкий, хотя и
довольно звучный; недостаточно низкий для голоса мужчины, однако вряд ли
похожий и на голос женщины... Впрочем, он что-то давно уже говорил этим своим
загадочным голосом.
- Мне очень жаль, - говорил Эстравен, - что я вынужден был столь
долго откладывать удовольствие принимать вас в моем доме, но я рад, что
теперь между нами больше не возникает вопроса о каком-то там
покровительстве...
Последнее меня несколько удивило. Он, безусловно, покровительствовал
мне, по крайней мере до сегодняшнего дня. Может быть, он хотел сказать, что
аудиенция у короля, которую он испросил для меня на завтра, положит конец
нашим различиям и сделает нас равными по положению?
- Мне кажется, я не совсем вас понимаю, - сказал я.
Мое замечание, казалось, сильно его озадачило, и он умолк.
- Ну что ж, видите ли... - начал он наконец очень неуверенно, - ваше
пребывание в моем доме... вы же понимаете, что я больше не могу выступать
перед королем в качестве вашего адвоката.
Он говорил так, словно стыдился меня. Совершенно очевидно, что и это
приглашение в гости, и то, что я его принял, имели некий недоступный мне
глубинный смысл. Но если мне не хватало знаний этикета, то ему - этики.
Одно лишь было мне абсолютно ясно: я был прав, не доверяя Эстравену. Он был
не просто хитер и не просто всесилен: он оказался поразительно вероломен. В
течение долгих месяцев моего пребывания в Эренранге именно он внимательнее
остальных выслушивал меня, отвечал на все мои вопросы, посылал врачей и
инженеров проверить, действительно ли я прилетел на своем корабле с другой
планеты; он по собственной инициативе помогал мне сойтись с нужными людьми и
последовательно продвигал меня вверх по здешней иерархической лестнице, на
самой нижней ступеньке которой я в первый год своего пребывания здесь
находился: из обладающего чересчур большим воображением монстра я
превратился, благодаря его усилиям, в уважаемого иноземного Посланника,
который вот-вот будет удостоен аудиенции у самого короля. И вот теперь,
подняв меня до столь опасных высот, он внезапно ледяным тоном сообщает, что
лишает меня своей поддержки(
- Но я всегда привык полагаться на вас, вы сами приучили меня(
- С моей стороны это было ошибкой.
- Вы хотите сказать, что, устроив мне эту аудиенцию, все же не стали
отзываться положительно о моей миссии в целом, как... - Мне показалось, что