"Урсула Ле Гуин. Левая рука Тьмы" - читать интересную книгу автора

продуктов, поставляемых млекопитающими, - то есть молока, масла или сыра;
богатой белками и углеводами пищей здесь являются яйца, рыба, орехи и
некоторые хайнские злаки. Не слишком калорийная диета для столь сурового
климата, так что пополнять запасы "горючего" приходится довольно часто. Я
уже привык без конца что-то есть, буквально через каждые пятнадцать минут. И
лишь позже, в конце этого года, я открыл для себя неожиданный факт:
оказывается, гетенианцы сумели приспособиться не только к непрерывному
поглощению пищи, но и к неопределенно долгому голоданию.
Снег все еще шел - мягкий, легкий весенний снежок, это было куда
приятнее бесконечных дождей, свойственных периоду оттепели на этой планете.
Я неторопливо брел по территории дворца в спокойной голубизне вечернего
снегопада и только один раз чуть-чуть сбился с пути. Королевский дворец
Эренранга - это как бы город в городе, окруженные могучими стенами джунгли
бесчисленных дворцов, башен, садов, двориков, храмов, крытых мостов,
напоминающих туннели, и разнообразных переходов из одной части дворца в
другую. Здесь были замечательные рощи и чудовищные тюрьмы - наследие
многовековой королевской паранойи, которой не избежал ни один монарх
Кархайда. Надо всем этим возвышались мрачные величественные стены из
красного камня - внешние укрепления центрального замка, где в обычное время
не живет никто, кроме самого короля. Все же остальные - слуги, челядь,
придворные, лорды, министры, члены королевского совета, гвардия короля и так
далее - размещаются в других дворцах, бараках или казармах, что находятся
внутри крепостных стен. Эстравену в знак особого расположения короля был
предоставлен Угловой Красный Дом - здание, построенное 440 лет назад для
Гармеса, любимого кеммеринга короля Эмрана III, чья краса до сих пор
воспевается поэтами. Гармес был похищен наемниками враждебной королю клики
из Внутренних Земель, изуродован, сведен с ума и превращен в скота. Эмран
III умер через сорок лет после этого, все еще горя жаждой неутоленной мести,
и был прозван Эмран Несчастливый. Трагедия, свершившаяся в столь далекие
времена, постепенно утратила свою горечь, но слабая дымка несбывшихся
надежд, какой-то странной меланхолии по-прежнему окутывала эти каменные
стены, таилась в темных углах. Небольшой сад при доме был обнесен резной
оградой; ветви плакучих деревьев, серем, склонялись к воде небольшого
пруда меж раскиданных на его берегах огромных каменных валунов. В мутноватых
снопах света, падавшего из окон, кружились вместе с крупными хлопьями снега
крохотные коробочки семян; ими была усыпана вся темная поверхность воды.
Эстравен стоял на крыльце, ждал меня - без шапки, без куртки на морозе! -
и любовался таинством падения в ночи мертвых снежных хлопьев, смешанных с
живыми семенами растений. Он спокойно приветствовал меня и провел в дом.
Других гостей не ожидалось.
Я немного этому удивился, однако мы сразу же пошли к столу, а о делах
за едой говорить не принято; но я удивился куда больше, отведав кушанья,
которые были, безусловно, выше всяческих похвал; даже вечные хлебные яблоки
повар Эстравена совершенно преобразил, так что я от всей души выразил свое
восхищение. После ужина мы сидели у камина и пили горячее пиво. В мире, где
на обеденном столе всегда имеется специальное приспособление, чтобы
разбивать ледок, которым успевает покрыться еда, а также питье в твоем
бокале, горячее пиво начинаешь особенно ценить.
За столом Эстравен весьма мило болтал; теперь же, сидя напротив меня у
камина, был погружен в исполненное достоинства молчание. Хотя я уже почти