"Андрей Легостаев. Издателям и их сотрудникам, а так же всем заинтересованным лицам." - читать интересную книгу автора

взвалена вина за замену идиомы "выдать головой" на совершенно иную по
смыслу фразу: "выдать с головой". Кроме того, мне сказали, что именно
корректор посчитала нужным заменить на странице 172, первая сверху строка
слово "спросил" на "сказал".
Тут-то и разразился скандал...
Можете считать это "самодурством автора" или просто литературным
экзерсисом, но работая над "Земными путями" я поставил себе целью ни разу
не употребить слова "сказал". В романе, построенном на диалогах, это почти
невозможно сделать. Два года я держал в уме эту задачу, вылизывал текст,
подбирал замены для одного из самых употребительных слов, добивался, чтобы
текст гляделся органично, не был бы ни напыщенным, ни слишком вычурным... А
потом пришёл корректор и осуществил "элементарное стилистическое хамство".
Вот только корректор ли? Ох, не верится мне в виноватых стрелочников!


2. ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РЕДАКТОР

Об этой разновидности редакторского племени почти не ходит баек. Как
правило, профессиональные редактора люди пишущие, причём - неплохо. Кроме
того, они добросовестно относятся к своим обязанностям и не станут
отправлять в печать плоды редактуры, не поставив в известность автора.
Разумеется, такое может позволить себе только человек владеющий словом,
который не станет живописать свисающие с потолка канделябры и прочие
стремительные домкраты. Но зато нервов профессиональный редактор съедает
немеряно; всё, что писал М.Веллер в главе "Борьба с редактором" относится
именно к грамотному литсотруднику.
Из тех редакторов, с которыми пришлось иметь дело мне, наиболее
классический тип представлял бывший редактор "Северо-Запада" (ещё
прежнего) - Андрей Ефремов. Вообще-то, Андрей Петрович детский писатель и
очень неплохой, однако, сказки кормят слабо, и он пошёл в редактора.
Редактируя роман "Многорукий бог далайна" Ефремов сделал около полутора
сотен исправлений и каждое из них согласовывал со мной. Вовек не забуду
этой беседы...
- Так будет лучше, - отечески внушал Андрей Петрович, предлагая
заменить одно слово на другое.
Это было ничуть не лучше, а просто иначе. Не по-логиновски, а
по-ефремовски. Боже, как трудно отстоять у профессионального редактора
право быть собой! Андрей Петрович поил меня кофе и мы вновь до хрипоты
схватывались из-за какого-нибудь слова. Порой, когда вопрос был
непринципиальным, я уступал, но там, где это было важно - стоял насмерть.
Особенно не понравилось Ефремову прилагательное "экстатический".
- Это слово лексически выпадает из канвы вашего романа, оно смотрится
чужеродно и ненужным образом привлекает внимание.
- И тем не менее, я сознательно вставил его. Чужеродное слово
предвещает появление новой сущности, напоминая лексику эзотерических
статей. Читатель, задержавшись взглядом на выпирающем слове, незаметно
подготавливается к воспрриятию той метаморфозы, что происходит с героем.
- Но единственное высокоучёное слово при описании примитивного по сути
мира...
- Не единственное. Таких слов тринадцать, по одному на каждую главу. И