"Андрей Легостаев. Разбитые скрижали" - читать интересную книгу автора

В далеком восемьдесят восьмом году, когда я только познакомился с ребятами
из клуба "МИФ-XX", видики были в диковинку и дорогой редкостью. Вот как-то
на ночь глядя звонят мне два неразлучных Бориса (Гуревич и Крылов) и
просятся на ночь поглядеть видак. У меня дома никого, но мне на работу к
семи утра. Я говорю - фильмов полно, приезжайте, но буду спать.
Приехали. Гуревич первым делом спрашивает:
- Порнуха есть?
- Да есть, есть... Вы кино хорошее посмотрите, раз видика еще не видели
никогда.
У меня тогда "Команда", "Терминатор", "Индиана Джонс" (свеженькие в то
время) были. Научил их пользоваться аппаратурой, показал где что на
кассетах и заснул.
Просыпаюсь, а Крылова нет. Ну мы с Гуревичем поехали, я на работу, он -
тоже.
Вечером звоню Крылову и спрашиваю, чего он ушел ночью, транспорт-то не
ходил. Ну, он и объясняет, что все ж включили порнуху и через полчаса
просмотра Гуревич повернулся и пристально посмотрел на Крылова. "Кажется,
я уже даже тебя хочу", - сказал он. Крылов и сбежал от греха подальше.
- На кого же ты меня спящего бросил? - задним числом испугался я.

* * *

Юрий Гершович Флейшман, по существу, привел меня в фэндом. Он всегда
отличался крайней щепетильностью. К тому же он был в крайне натянутых
отношениях с товарищами по клубу "МИФ-XX" Борисами Крыловым и Гуревичем.
И как-то раз в восемьдесят девятом году я трепался с Юрой по телефону и
привел какую-то цитату из Стругацких, по-моему, из "Пикника на обочине".
Юра ответил, что я цитирую неправильно. Я возмутился и говорю, что тексты
любимых писателей... Ну, и тому подобное.
Он же любит книги Стругацких не менее меня и стоит на своем. Я рассердился
и говорю, что отвечаю за свои слова делами и если я не прав, то готов
вечером (а вечером был семинар) отдать четвертной (приличные по тем
временам деньги). Он (не скажу, что с готовностью, но все же) согласился
подкрепить свое утверждение тем же.
Положив трубки мы кинулись к полкам. Прав оказался я.
Я не хотел брать у него четвертной. Но знал, что Юра не примет отказа и
настоит на выплате проигрыша. И решил предложить послать их "Оверсановцам"
(восемьдесят девятый год!) в Севастополь от нас двоих на размножение их
информационных листков. И даже соответствующее письмо, в котором должны
были быть две подписи, на машинке, помнится, отпечатал.
Мы с Крыловым, Сидором и Гуревичем сидели за столом в кафе дома писателей,
когда Флейшман подошел с этим четвертным. Я сделал свое предложение, но он
отказался. Возможно присутствие двух Бобов повлияло. Он оставил деньги и
гордо отошел.
- Ну, и что теперь делать? - задал я риторический вопрос в пустоту.
- Ты не знаешь что делать с четвертным? - искренне удивился Крылов. - Мы
тебе поможем!
Короче, Гуревич отправился в бар и купил шесть бутылок сухого вина. Мы
трезвые (как и положено) прошли на заседание, а после гурьбой вернулись в
бар.