"Андрей Легостаев. Разбитые скрижали" - читать интересную книгу автора

За одним из столов собрались непьющие и Флейшман там о чем-то спорил с
Логиновым. А за нашим столом то Гуревич, то Крылов, поднимая бокал
восклицали на все кафе:
- За спонсора нашего, Юрия Флейшмана!

* * *

Я по природе интернационалист и мне глубоко до лампочки, кто передо мной -
русский, еврей или папуас, лишь бы человек был хороший. Но вот Юре
Флейшману этот вопрос далеко не безразличен. И однажды, когда я (уважая и
в сердцах) обозвал его дураком, он заявил, что я так говорю, потому что он
- еврей. На что я ответил, что совсем не по этой причине, а потому что он
- дурак!
Пусть Юрий Гершович не обижается, если вдруг прочитает эти строки, я
искренне считаю его одним из лучших людей, встреченных мною в жизни. Но
однажды он меня чуть не убил.
Дело было так - я забежал в "Лань" по поводу своей книги, засиделся,
рабочий день кончился, и мы просто трепались. Олексенко купил всем по
бутылке пива, шел легкий разговор. Пришел и Флейшман. И вдруг рассказывает
анекдот (который, я слышал раньше). Я и слушал-то в пол-уха, смотрел за
манипуляциями Сан Саныча на клавиатуре, прихлебывая лениво пивко. И вдруг
доносится Юркин голос:
- "Правда ли, что евреи продали Россию?" "Правда". "А где я могу получить
свою долю?"
Я настолько отчетливо представил Юру в соответствующей инстанции, что смех
пошел из груди навстречу пиву, я захлебнулся и на какое-то мгновение свет
померк перед глазами и я не знал - откашляюсь ли.

* * *

Когда Юрий Флейшман прочитал мою ученическую повесть "Коридор судьбы", он
"по дружбе" рекомендовал мне никогда больше не писать.
Прочитав "Наследника Алвисида" он заявил, что я наваял полное дерьмо, а
после замечательного "Коридора..." он ждал от меня так многого...
Когда я ему принес "Замок Пятнистой Розы" он два часа мне доказывал, что
большего барахла не читал в жизни. И это я написал после "Наследника...",
который, по его словам "был, как откровение, как удар пыльным мешком из-за
угла..."
Вот тогда я и понял, что узнаю настоящее Юрино мнение о своем произведении
только тогда, когда напишу следующее.
Кстати, он отнюдь не одинок в своем отношении к чужим рукописям. Не только
к моим, естественно.

* * *

Елена Хаецкая (на мой взгляд, одна из лучших ныне действующих фантастов)
при первой встрече мне жутко не понравилась.
А потом я встретил ее случайно в одном из издательств, нам вместе было
идти к метро. Я хотел пива, но покупать при ней только себе казалось
неудобным, а было невтерпеж после трудного разговора с редактором. Ну, я