"Андрей Легостаев. Наследник Алвисида или любовь опаснее меча" - читать интересную книгу автора

Колдун оборвал чародейскую песнь на полуслове, остановившись прямо
напротив шаха. Перевел дыхание, отер тыльной стороной ладони выступившие
на лбу бисеринки пота.
- Пусть пресветлый шах встанет вот туда, - властно приказал маг.
Великий шах, гроза полумира, своевольный и суровый, беспрекословно
подчинился. Хамрай и телохранители сделали шаг вслед за ним, но чужеземец
остановил их жестом руки.
- Нет! Солнцеподобный шах должен быть один.
Телохранители устремили вопросительные взгляды на повелителя. Тот
кивнул. Хамрай не чувствовал угрозы в действиях мага, хотя и не мог
проникнуть в его мысли. В любом случае он успеет защитить шаха и на таком
расстоянии - магия быстрее любого клинка, а чернобородый был Хамраю явно
по силам.
- Пусть великородный шах снимет свои одежды!
И вновь своенравный монарх повиновался колдуну. Шах раздевался
медленно, неотрывно глядя на полыхающий столб костра, вокруг которого
бились в сумасшедшей пляске юные невинные создания - прекрасные желанные и
недоступные. Хамрай понял, что не смотря на защиту, колдуну удалось
наложить на шаха свои чары, подчинить своей воле. В себе ничего подобного
Хамрай не ощущал - или иноземцу не по силам подчинить себе всех
присутствующих, либо никакой угрозы во внешне невзрачном Хамрае пришелец
не видел. Тем не менее вывести шаха из под влияния колдуна будет не
трудно, а пока это, наверное, и хорошо - своим нетерпеливым нравом шах
может случайно испортить чудотворство и колдун всю вину за неудачу свалит
на шаха, как уже случалось с другими "исцелителями"...
Шах разделся и, не стесняясь наготы, гордо выпрямился. Ему было
нечего стыдиться своего обнаженного тела. Все подданные страны знали, что
шах живет очень долго, но даже самые глубокие старцы не помнили другого
правителя. Многочисленные слухи и легенды в народе утверждали, что шах
Балсар жил всегда и по высочайшему соизволению Аллаха будет жить вечно.
Один лишь Хамрай знал, что шаху двести двадцать один год, и что он на
девять лет старше его самого. Богиня Моонлав наградила их обоих
долгожительством в награду за любовь - как любовь плотскую, так и любовь
душевную, никакими чародействами не завоевываемую. Двенадцать лет
отражались на их телах, как один год и шах выглядел солидным и статным
сорокалетним мужчиной. Он был красив и силен, не очень высок, широкоплеч и
мускулист, хотя годы давали себя знать и по бокам уже начали появляться
жировые складки. В густой черной бороде и буйных волосах не было ни единой
серебряной нити, но щеки пообвисли и стали от времени пепельно-серыми, а
вокруг глаз с каждым годом все больше разрастается густая сеть морщинок -
неизгладимый отпечаток государственных забот, тягот былых и недавних
военных походов, и десятилетий (когда в стране наступало мирное время, а
отчаяние от невозможности заиметь наследника достигало пика)
злоупотребления опиумом, отучить от которого пресветлого шаха, стоило
Хамраю немалых сил и волнений.
Колдун вновь запел на древнем лающем языке. Хамрай поднапрягся и
понял, что тот поет какую-то легенду о пяти богах и их отце Алголе. Хамрай
даже испугался - не прочувствовал ли чужеземец о их былой связи с Моонлав,
но быстро успокоился: легенда абсолютно не соответствовала происшедшему
тогда в действительности и принадлежала к эпосу алголиан, ненавидимых