"Линда Фрэнсис Ли. Белый лебедь " - читать интересную книгу автора

- Проходите, вы всех задерживаете! - рявкнула ему в спину какая-то
прачка.
Но Грейсон не двигался. Поток людей, ожидавших возможности перейти
улицу, распался надвое и, обтекая его, как вода, поспешил вперед, а он все
смотрел на удаляющийся экипаж. Потом покачал головой. Это не могла быть -
его мать. Эммелайн Хоторн не ездит в наемных экипажах. Кроме того, ему ведь
сказали, что она нездорова...
Грейсон пошел дальше, и к тому времени, когда он подошел к "Белому
лебедю" и поднялся на крыльцо, шагая через ступеньку, он уже забыл о женщине
в кебе.
Музыка вытеснила все посторонние мысли.
Он постоял минуту, вбирая в себя волшебные звуки. Он никогда не слышал
эту вещь, но был очарован глубокими, тоскующими звуками виолончели. Мелодия
была нежной и трогательной, и он наконец понял, почему Софи приобрела
известность.
Он подошел к дверям и остановился. Ведь это его дом, разве не так? Но
теперь там была Софи, и он с раздражением осознал, что должен постучать, - и
постучал. Никто не отозвался. Постучав еще раз, он повернул дверную ручку.
Замок был сломан. Теперь понятно, каким образом Софи и ее свита проникли в
дом вчера вечером. Губы его изогнулись в улыбке, и он покачал головой.
Проклятие, она действительно сведет с ума кого угодно!
Музыка звучала все громче, она наполняла дом каскадом коротких быстрых
звуков. Он пошел на нее, миновав контору, где стоял его письменный стол,
из-за музыки его шаги звучали глухо, почти неслышно. Софи он нашел в
библиотеке. Несмотря на холод, окна были распахнуты настежь, шторы
раздвинуты. Мебель была небрежно передвинута, а книги, стоящие на полках,
казалось, затаив дыхание, внимали музыке.
Как раз за неделю до приезда Софи он обставил эту комнату. Она была
строгой и мрачноватой, здесь было много книг по юриспруденции, стоял
письменный стол для секретарши, у которой, как он вспомнил, был сегодня
выходной. Одной проблемой меньше.
Но об этом он почти не думал, он смотрел на Софи. Она сидела в центре
библиотеки, зимнее солнце и легкий ветерок наполняли комнату; она играла, и
лоб у нее был сосредоточенно нахмурен. Волосы падали на плечи, кремовая кожа
порозовела от напряжения. Но внимание его привлекла именно виолончель,
стоящая между ее ногами, и, увидев это, он ощутил прилив желания.
Она была потрясающа - красивая, манящая, сосредоточенно погруженная в
музыку.
Две женщины, которых она привезла с собой, сидели в разных концах
комнаты, одна развалилась в его любимом кресле с подголовником, перекинув
ноги через подлокотник, другая сидела за столом и что-то писала с
максимальной быстротой, на какую только способна рука. Но при виде Генри он
вспыхнул, уверенный, что этот человек должен испытывать те же чувства, что и
он, глядя на то, как Софи держит инструмент.
Конрад был прав в одном. Этому сборищу прихлебателей придется отсюда
уехать.
И опять его пронзила резкая, отчетливая мысль - это не то, что ему
нужно. Не такая жена. Но тут Софи подняла глаза и увидела его. Он заметил,
что она удивилась. Заметил радостный трепет, пусть мимолетный, перед тем как