"Линда Фрэнсис Ли. Белый лебедь " - читать интересную книгу автора

пор, как он себя помнил. Даже когда он пробовал угодить этому человеку, ему
удавалось только вызвать у него раздражение. И он никогда не понимал, почему
они с отцом не могут найти общий язык. И еще он никогда не понимал, почему
отец заставил его покинуть Хоторн-Хаус, когда ему было шестнадцать лет.
Объяснение, что он должен стать самостоятельным, вызвало у него лишь
удивление. Будучи подростком, он трудился больше, чем любой из тех, кого он
знал, у него были лучшие отметки, большие планы. Но для отца все это не
имело значения.
Ошеломленный и сбитый с толку, он был вынужден барахтаться в том
жизненном омуте, куда бросил его безжалостный отец. Он обосновался в кишащей
крысами мансарде рядом с Гарвардом, который решил посещать. В первое время
он голодал, и от кражи продуктов питания его спасали только корзины, набитые
мясом, сыром, хлебом и молоком. И неизменно - кексами. От Софи.
На протяжении многих месяцев после того, как он покинул Хоторн-Хаус, у
него только и были что эти корзины, тайком приносимые слугами. И говорящая
машина. Слова Софи и ее посылки с провизией помогли ему выжить. Он
помрачнел, вспомнив, каким беспомощным он был в те первые месяцы. И
испуганным. Снова и снова крутил он ручку говорящей машины в продуваемой
сквозняками мансарде с тонкими стенами. Слова Софи согревали его, защищали
от злобных криков и драк, происходивших между взрослыми мужчинами в
коридоре.
В конце концов он пробился в Гарвардский университет и окончил его,
получив степень бакалавра - правоведа. Но пока он жив, он никогда не забудет
о том, что только Софи помогала ему, когда он больше всего нуждался в этом.
Решив пройтись пешком, Грейсон пересек Общественный парк - обширный
кусок земли с извилистыми дорожками, пешеходными мостиками, растениями и
деревьями, привезенными сюда со всего света.
Он подошел к мостику, по которому можно было выйти в деловую часть
города и к зданию суда, куда он, собственно, и держал путь, но остановился,
а затем, решительно повернув налево, направился к Коммонуэлс-авеню. К Софи.
Он глубоко вздохнул. Ничего не поделаешь - он хотел ее видеть. Ему
нужно было ее видеть.
Он проклинал себя за слабость, но почему-то не мог изменить
направления. Ожесточившись из-за своего безволия, он твердил себе, что ему
просто нужно изгнать воспоминания о дерзкой, несносной девице, которую он
видел вчера вечером.
Он должен был убедиться, что не сделал самой крупной ошибки в жизни -
ошибки, основанной на глупых воспоминаниях о маленькой девочке и ее
давнишней доброте. Или он тосковал по той, кого давно уже нет? Неужели все
эти годы, пока ее не было в Бостоне, он ждал ее возвращения? И когда он
потерял надежду на это, неужели он просто постарался сделать так, чтобы ей
пришлось вернуться?
Выйдя за ворота в чугунной изгороди, окружающей парк, он переждал поток
экипажей, чтобы пересечь Арлингтон-стрит. Когда между экипажами образовался
разрыв, он шагнул с гранитной обочины тротуара на вымощенную булыжником
мостовую чтобы перейти на другую сторону. Но замер на месте, потому что мимо
проехал наемный экипаж. Он мог бы поклясться, что женщина, сидевшая в нем,
была его мать.

***