"Танит Ли. Владычица Безумия ("Сага о Плоской Земле" #4)" - читать интересную книгу автора

своих паутинах.
Вскоре Олору уже стучался в дверь спальни своего господина.
- Что сперва, мой повелитель, веревка или жаровня?
- Давай и то, и другое.
Затем, прямо сквозь запертые двери дома, в залу вступили три тени -
одна впереди, две следом за ней. Их призрачная плоть была белее мрамора,
волосы - словно паутина, собравшаяся в тугой ком. Свет ламп маслянисто
отражался в их черных, как сама ночь, глаз и сверкал на торчащих белоснежных
клыках. Их приход сопровождали стоны, крики и плач, но были ли это вопли
экстаза или крики агонии, никто бы уже не смог определить.

* * *

Масло в лампах почти прогорело, когда сестры и старая вдова открыли
глаза и оглянулись вокруг. Похоже, они задремали прямо за столом. Это само
по себе вызывало удивление, но еще больше удивились женщины, когда не нашли
в зале никого, кто мог бы их разбудить - всех троих разом, одновременно.
Стояла глубокая ночь. Даже пьяные крики во дворе сменились дружным храпом.
- Что здесь произошло? - спросила наконец мать. - Неужели Олору убедил
его быть милосердным с нами?
- Не думаю, - сказала старшая сестра. - Олору наверняка даже и не
пытался это сделать.
- Тише, - шикнула мать. Поднявшись из-за стола, она долила масла в
лампы. Живой теплый свет немного взбодрил всех троих. И тут младшая зашлась
криком:
- Мама, взгляни, у твоих ног! И у моих тоже!
- О боги, ну что еще? - воскликнула старая женщина, опуская глаза.
Но увидела всего лишь собственную тень на полу. Она пожала плечами, но,
переведя взгляд, обнаружила, что ее дочь не отбрасывает тени. Вокруг девушки
было ровное пятно света, словно кто-то просто выкрал тень у нее из-под ног.
- Милостивые боги, защитите ее! - прошептала вдова.
- Меня тоже, - не без сарказма заявила старшая дочь. - Потому что моей
тени при мне тоже нет.
Это теперь тенью называется просто та часть света, которую закрывает
какая-либо форма. Но в некоторых странах плоской земли тень считалась
вместилищем души или по меньшей мере той ее части, что имеет какое-то
физическое выражение. Тень не была просто тенью. Тот, кто терял свою тень,
терял некую часть себя - иначе каким образом свет беспрепятственно проходил
сквозь него? И то, что тень исчезала, считалось весьма дурным
предзнаменованием.
Сестры, рыдая, бросились к матери, и та утешала их, как могла.
Внезапно старшая подняла мокрое от слез лицо и отчеканила:
- Это делишки нашего братца! Он что-то сделал с нами на потеху своему
господину. - Она отерла глаза и пригладила растрепавшиеся волосы.
- Скорбь дает дорогу гневу. Я поднимусь к ним и спрошу, чего они хотели
добиться, делая это.
- Нет, пожалуйста, дорогая, не ходи, ради нашей же безопасности...
- Нет, я пойду. Ранить плоть уже считается достойным осуждения делом.
Но похищать души - это уже слишком! И если будет на то воля добрых богов, я
добьюсь от этих двоих правды.