"Танит Ли. Героиня мира" - читать интересную книгу автора

- Ну и, - сказал Мельм.
- Но.. это же Джильза.
Мельм ничего не ответил. Его молчание само служило ответом. Затем
послышался голос другой женщины, контральто:
- Я хочу кое-что рассказать ей, его любовнице.
- Уходи отсюда, - сказал Мельм.
Послышался звон, словно кто-то тряхнул упряжью, - не то колокольчики,
не то монеты.
- Полковник Гурц впустил бы меня, - сказала она. В ее голосе прозвучала
не просьба, а скорей приказание.
Странная ее музыка повлекла меня к себе; желая посмотреть на нее, я
откинула полог палатки и сама оказалась на виду.
Мельм обернулся и, глядя, разумеется, сквозь меня, сказал:
- Эти женщины просто попрошайки. У вас нет ничего лишнего. Я попросил
их уйти.
С недавнего времени женщины нижнего сословия в лагере, женщины из
фургонов, жены и подружки солдат, с наступлением темноты стали пробираться к
жилью офицеров и выпрашивать объедки. Они рассказывали жалобные истории. У
них голодают дети, муж лежит раненый после сражения, или он отморозил ногу и
передвигается только с помощью друзей. Не найдется ли у нас лишней корочки,
немножко пива - все выданные солдатам бочки уже пусты - или чего-нибудь
покрепче, оно еще лучше разгоняет по жилам кровь, и Гурц вполне мог отдать
собственный ужин из жилистой дичи, горшочек масла, налить вина, пока оно еще
оставалось, любому, кто просил его об этом. В городе он каждый вечер осушал
по графину вина, а теперь утолял жажду одними льдинками, растопленными
Мельмом в чайнике.
Что касается меня, мой неизменно дурной аппетит оказался весьма кстати.
Я привыкла обходиться без еды, и настоящий голод еще не взялся за меня как
следует.
В тот вечер, однако, от крайне скудного ужина не осталось ничего. А
после еды Гурц отправился в палатку генерала.
Бескрайняя белая, уставленная биваками скатерть из снега уходила вверх,
вниз, вдаль к чернильно-пасмурной линии горизонта. У входа в палатку стояли
три женщины, две из них жались, кутаясь в обмотанное раз по двенадцать
тряпье, которое уродовало их и уподобляло пугалам. Третья выпрямилась во
весь рост. Словно гора возвышалась она под блестящей шкурой черного медведя,
а над вершиной, будто луна, - окаймленное мехом капюшона лицо. Кронианка,
одна из женщин, проделавших вместе с армией путешествие на юг и теперь
возвращавшихся обратно. Густые черные брови на лице, окрашенном в белое и
красное, яркие цвета, данные ей природой.
Из-под капюшона выглядывал головной убор в восточном духе: вдоль щек и
лба бахромой тянулись ряды переливчатых золотых бляшек. Бросив на меня
взгляд, она кивнула; монисто опять отозвалось звоном, как упряжь с
колокольчиками. В ее речи ощущался акцент провинций, хотя кронианский был ее
родным языком.
- Ты - любовница полковника Гурца. Я Джильза. Они меня знают, даже этот
вот, - небрежный кивок в сторону Мельма, - я предсказываю судьбу. У меня
хранится ключ к премудростям из краев Тарас Инда, к тайнам Змеиных Королей.
Я могу кое-что тебе рассказать. А ты могла бы подарить мне за это вещи,
которые я на твой взгляд заслужила. - Я не сводила с нее глаз, и длинная