"Танит Ли. Восставшая из пепла" - читать интересную книгу автора

3

Три дня я лежала в комнате, не прикасаясь к оставленной ими у двери
храма еде, часто погружаясь в сон, иногда видя сны, с глазами как большие
белые самоцветы за маской, которую я никогда не должна снимать с лица пока
не сожму в пальцах прохладный Нефрит.
На четвертый день снаружи раздалось гудение - словно собрался рой
пчел. Я вышла тогда и обнаружила запрудившую улицу огромную толпу чужаков.
При моем появлении толпа уплотнилась настолько, что превратилась вскоре в
одно единое существо. Люди стеклись ко мне со всей округи на много миль
окрест, из всех разрушенных деревень, хуторов, сел и поместий, неся свои
хворобы и ожоги и вымаливая у меня благословения. Я, Богиня Смерти,
которая справедливо наслала на них за их пороки гнев вулкана, должна
теперь устроить и облегчить их жизнь, дабы они могли послужить моему
святилищу.
Я прикасалась к ним, и они исцелялись. А потом еще новые лица и
хворобы, и я исцелила и их тоже.
Когда улицы опустели и на лестнице не осталось ничего, кроме их
даров, я ушла в храм и опять улеглась спать до тех пор, пока в конце
концов шум не поднял меня вновь. Это походило на рану, пораженную ядом, из
которой надо выпустить гной, но после каждого выпускания он накапливается
опять до тех пор, пока его снова не потребуется выпустить.
Затем целых пять рассветов и пять сумерек не раздавалось ни звука. Я
лежала не двигаясь, прислушиваясь, широко раскрыв глаза. Я лежала, как
насекомое в куколке, дожидаясь, когда какое-нибудь жестокое бедствие
разорвет мой кокон и выпустит меня наружу полусформировавшейся. Я еще не
была живым существом. Я была безмолвно спящим организмом, лишенным
истинной жизни.
Потом жизнь пришла, но неправильно, не так, как я захотела бы, если б
мне было дано распоряжаться.
Раздался громкий треск: что-то отбросили в сторону в дверях храма,
наверное дары и нетронутую еду. Послышались шаги, грубые, нарушающие
тишину этого места. В том, кто шел ко мне, не было страха не было ужаса
передо мной - я почуяла только откровенное, нетерпеливое бешенство.
- Выходи, скотина! - крикнул мужской голос.
Он, казалось, свалил стены храма, вонзился мне в голову медными
лезвиями, этот голос, первый человеческий голос, не преисполненный страха
передо мной.
Я встала, повинуясь невыразимому зову. Я стояла у ширмы, и сердце мое
уже билось, стуча так же, как стучало, когда я бежала от вулкана, хотя
теперь я бежала к огню, а не от огня.
Затем огромная рука обладателя голоса легла на ширму и отбросила ее в
сторону, мелкие кусочки решетки разлетелись по полу. Он готов был схватить
вслед за тем меня, отшвырнуть в сторону, ломая мои мелкие косточки, словно
резные фигурки из клыков. Но остановился как вкопанный. Страха, может, и
нет, но есть с детства вбитое суеверие. Они поклонялись Той, все до одного
с рождения, и теперь он, казалось, увидел Ее воочию - красная мантия,