"Танит Ли. Восставшая из пепла" - читать интересную книгу автора

белые волосы, словно докрасна-добела раскаленный выброс горы, такая
ужасная потому, что не говорила ничего кроме "Я здесь."
Лицо его под густым загаром от бесконечного солнца слегка побледнело.
Тигриные, волчьи зубы оскалились в рычании. Он был намного массивней меня,
более рослый, крупнокостный, прекрасный и чуждый в своей мужественности. И
все же наши глаза оказались на одном уровне. Длинные кудрявые черные
волосы спадали ему с головы на плечи, словно черная шерсть барана. Он не
носил никакой маски, но его лицо потрясло меня до глубины души, до самого
основания, так как это въявь представшее лицо, было лицом из моего сна -
длинное, с высоко посаженными узкими черными осколками-глазами.
Он прочистил горло. Его язык быстро прошелся по губам, увлажняя их, и
мы стояли, оба наполовину подвластные друг другу - и во мне шевельнулся
мой пол, и во мне проснулась женщина, и древняя человеческая сущность,
которой я не знала, стала моей.
А затем он заставил себя двигаться. Его рука сдавила мое плечо -
тяжелая и беспощадная. В другой руке появился тусклый острый охотничий
нож.
- Ну, сука, и кто же ты?
Я ничего не сказала. Я смотрела на него, выпивая его глазами, чтобы
погасить горящий во мне порыв к жизни, который не гас, а лишь разгорался
все ярче.
- Ты не заставишь меня дрожать, сука. Какая-то ведьма-целительница из
горной пещеры, да? Явилась жить их приношениями, потому что они глупы и
напуганы? - Его рука нырнула в мои волосы и с силой потянула за них. -
Волосы старухи, но тело не старческое. А твое лицо за этой маской - какое?
Его неприязнь затопила меня, его презрение свело мне живот, но если
даже я не получу от него ничего больше - я сделаю их желанными. Его пальцы
коснулись крючка маски, и я вспомнила свое лицо - лицо, которое дал мне
Карраказ. Я отпрянула и уперлась ему ладонью в грудь.
- Увидеть мое лицо для тебя смерть, - сказала я.
Его кожа жгла мне ладонь; я почувствовала, как под ней забилось от
моего прикосновения сердце. Он оторвал мою руку от себя, отступил на шаг.
- Отлично, целительница, прячь свою заурядную жалкую внешность. И
оставайся здесь, если хочешь. Но никакой еды и никакого поклонения больше
не будет. Если тебе нужен хлеб, можешь заработать его. Помоги нам
отстроить их дома, помоги нам спасти что можно на полях. Помоги их
женщинам родить детей взамен отнятых у них горой. А иначе помирай с
голоду.
Он повернулся, собираясь уйти.
- Ты, которого не было здесь, когда пришел огонь, где ты был тогда? -
осведомилась я. - На дальней дороге, разбойничая, убивая ради золота и
еды. Именно в этом заключалась тогда твоя работа. Подальше от места,
породившего тебя. Ты не волновался о нем, пока свет красной лавы не привел
тебя обратно домой, сурового от чувства вины и жестокого от стыда.
Я не знала, откуда у меня взялись такие слова и почему, пока не
заговорила, но он снова оглянулся на меня, и лицо его теперь побелело,
глаза очертило красной каймой, а ноздри раздулись от гнева и боли, и я
поняла, что угадала его точно до последней буквы.
- Так значит кто-то нашептал тебе о Дараке, ловце золота. Не
пересказывай мне этого и не думай, что сможешь напугать меня этим. Я тебе