"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

тоской: все равно-де, если будет буря, гулять вам по морю!
Приближалась Бискайя - бурное море, о котором сложено столько легенд.
Бискайя - гроза моряков, коварное море, где от берегов Лякоруньи до острова
Ушант волны поднимаются, как горы, даже тогда, когда нет ветра и небо тихо и
приветливо. Волны Бискайи - это эхо всех бурь, какие прошли из конца в конец
по Атлантике. Прибежит вал из просторов океана, ударит в треугольник берегов
Испании и Бретании и отольется вновь в глубину залива. Здесь сшибаются в
неистовой бессильной злобе, с последней утихающей и уже сокрушенной силой,
все волны Атлантики - и не понять, откуда и куда идут они, но треплют они
корабль не величественной килевой качкой, а "болтовней", изнуряющей и
противной.
А когда мчится буря над самой Бискайей, тогда корабли здесь гибнут
пачками, и Плимут, Брест, Бордо, Лиссабон и Гибралтар составляют синодики
ожидавшихся, но не пришедших кораблей.
Ветер спрятал в тучах английский берег. Маяки отступили на север и
перестали мигать. Ветер показывал 10 баллов. Палубу омывала теперь высокая
океанская волна. По ровному накату убранной палубы - от носа к корме -
перекатывались волны озверевшего моря. Они разбивались о люки, о мачту, о
спардек, о борта, шумным потоком бежали по ватервейсам. Порой казалось, что
по морю идут только труба да верхушки мачт. Матросы, несмотря на многолетний
опыт, опасливо пробегали по палубе, держась за штормовые леера ближе к
середине корабля. Нельзя было подняться по трапу на мостик, не рискуя упасть
в море, и без нужды никто не выходил из кубриков на палубу. Я пошел на
вахту, закутавшись в подбитый фланелью теплый непромокаемый плащ. Забившись
в самый угол, я думал про себя: какого черта несет капитана в Бискайю, когда
еще час назад можно было зайти в английский или французский порт?
В полночь капитан поднялся на мостик и отдал приказ идти на SSW. Я
понял, что курс взят на крайнюю западную точку французского побережья -
остров Ушант.
Итак, значит, в Бискайю!
К концу вахты на мостик с большим трудом взошли две плотно закутанные
фигуры.
- Кто здесь? - спросил я невольно.
- Мы с Загурняком, Николай Львович.
Я узнал голос Андрея.
- А что такое? Чего не спите?
- А вот не верит этот самый тюлень, Николай Львович.
- Во что не верит?
- А вот скажите: какой маяк это там мигает?
Я посмотрел вперед по борту. Едва заметной точкой вспыхивал в ночи
крошечный огонек.
- Ушант, я думаю.
- Я ж тебе говорил, дурила! Ушан, а ты не верил. Пойдем в кубрик!
И оба удалились.
Я понял, что в матросском кубрике идет словесный бой. Андрей,
неугомонный агитатор, все хочет склонить матросскую братву на выступление
против капитана. Он доказывает, что мы идем в Америку, но ему не верят.
Маяк острова Уэссан прошел мимо нас в трех - четырех милях; я сдал
вахту и отправился спать.
Но отдохнуть не удалось.