"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

- Самый малый назад, - скандирует он по слогам.
Матросы на корме у перил втыкают шесты в глубокий снег и налегают на
них изо всех сил. Машина глухо гудит. Лед вокруг корпуса "Св. Анны" треснул,
раскололся на части, и плоские тонкие льдинки полезли одна на другую.
- Стоп! - командует капитан.
Машина затихает. Матросы еще крепче налегли на шесты. Лица
раскраснелись. Шапки сползли на затылок, и на темных лбах надулись синие
толстые жилы.
Корма "Св. Анны" чуть заметно отделяется от края ледяного поля. Свежий,
тонкий лед громоздится у левого борта длинным узким барьером. У правого
борта - полоса чистой воды.
- Задний тихий!
Машина опять стучит, и "Св. Анна" медленно, чтобы не повредить руль,
идет назад, отходя носом и кормой от ледяных полей и становясь на середину
фарватера.
- Тихий вперед!
Слышно, как вращается коленчатый вал машины, и пароход трогается вперед
содрогаясь. Нос режет ледяную корку, и судно раздвигает изломанные льдины в
стороны, освобождая узкую темно-зеленую полосу открытой воды.
Капитан отходит от трубки и, не переставая смотреть вперед, ходит по
мостику от борта к борту.
Я спускаюсь по трапу и иду на нос. Здесь лучше можно наблюдать борьбу
со льдом. Здесь, если посмотреть прямо вниз, вдоль высокого борта, видно то,
чего не видят капитан и все находящиеся на мостике. Острый нос парохода с
трудом разбивает успевший окрепнуть лед. Льдины, громоздясь одна на другую,
ползут вперед, сбиваются в кучу. Куча растет все выше и выше, пока не
рассыплется в стороны. Местами на пути встречаются потемневшие от пребывания
в воде крупные осколки разбитых ледоколом ледяных полей. Нос "Св. Анны" то и
дело натыкается на такие льдины, с трудом сдвигает их с места, и они, ломая
вокруг себя тонкий лед, медленно и тяжело ползут вдоль бортов. Порой
приходится останавливать машину и шестами расталкивать сбившиеся перед носом
парохода льдины.
- Так далеко не уйдем, - услышал я внезапно чей-то знакомый голос. Меня
поразило то, что сказано это было легко, без тоски, без досады, может быть,
даже с радостью.
Это был Андрей.
- А ты, что же, рад этому, что ли?
- А может быть, и рад.
- Чему же радоваться? Будем сидеть здесь месяца два, если не подохнем
от цинги или холода. Веселые перспективы.
- Зачем два месяца? Хватит и месяц. Зато попадем туда, куда нужно, а не
будем мыкаться по свету, как неприкаянные.
- А! Ты вот о чем. Пожалуй, верно. Если тут застрянем, попадем к
красным. Только не все этому будут рады.
- Да и красные не всем обрадуются, - быстро сказал Андрей. - Не всем
сладко и в Англию или во Францию идти. Ну, да теперь, кажись, наша берет.
Зима нам на подмогу.
- Ты очень хочешь в Россию? - спросил я его, глядя прямо в глаза.
- Хочу, Николай Львович! Вот как хочу! - вырвалось у него искренне и
тепло, и всегда холодные глаза стали мягкими и задумчивыми.