"Эрвин Лазар. Бержиан и Дидеки " - читать интересную книгу автора

Эрвин Лазар


Бержиан и Дидеки


[Image001]


Поэт Бержиан поглубже уселся в своем мягком кресле, скрипящем старыми
пружинами, и закутался в одеяло. В комнате было тихо и ужасно холодно.
- Бросили меня. Бросили меня в беде, - пробормотал он.
В глубине души он рассчитывал на то, что, повторив про себя несколько
раз эту фразу, он рассердится. А если рассердится, то что-то произойдет.
Потому что, рассердившись, он обязательно что-нибудь прокричит сгоряча...
Но он не рассердился. Только безотчетный страх и какая-то тоска давили
ему на грудь.
"А ведь если правду сказать, - мысленно говорил он сам себе, - так ведь
это ты оставил их в беде. Самым некрасивым образом оставил в беде своих
друзей. Ты оказался никчемным, безмозглым дураком, продувным ветреником,
балбесом..."
Так стыдил самого себя Бержиан. И ежился от страха, трясся от холода, а
сердце у него сжималось от тоски.
А его друзья? Где они сейчас? Разумеется, в корчме "Глоточек", где
корчмарь Леринц Вйнкоци угощает досточтимую публику девяноста девятью видами
настоев и сиропов. Там, за колченогим столом, сидели друзья поэта Бержиана.
Они и были "публикой". И вполне возможно, что "досточтимой публикой", но
пребывали ли они в хорошем настроении? Нет! Совсем нет! Все трое сидели
повесив нос: и болтунья-щебетунья маленькая Энци Клопедия, и чудо-музыкант
Флейтик "Затыкай уши!", и мастер Шурупчик - золотые руки. Маленькая Клопедия
не болтала и не щебетала, у музыканта Флейтика не только нос, но и уши
обвисли, а мастер Шурупчик не знал от расстройства, куда деть свои золотые
руки. Так и сидели молча, не проронив ни звука.
И это неудивительно: невидимой назойливой мухой кружил над ними, не
давая покоя, вопрос: "Интересно, а чем сейчас занят Бержиан?" Но вслух никто
из них этого не высказал, потому что другие невидимые мухи жужжали им в уши
другие вопросы. Одна: Бержиан оставил их в беде; другая: Бержиан оказался
никчемным, безмозглым глупцом, продувным ветреником, балбесом; третья:
Бержиан получил по заслугам, пусть теперь киснет, тоскует, сохнет;
четвертая: Бержиан все же не такой уж плохой; пятая: что ни говори, а
Бержиан допустил, что Флейтика посадили в тюрьму; шестая: ... Впрочем, нам
не удастся воспроизвести, о чем жужжали остальные мухи. Поэтому лучше
поставить точку. Достаточно сказать, что одни жужжали по-доброму, а другие
зло. Хотя, пожалуй, гораздо больше невидимых мух жужжали против Бержиана,
чем в его пользу.
В конце концов Флейтик не выдержал и ворчливо бросил невидимым мухам:
- Все равно Бержиан ничего не мог сделать, чтобы помочь мне. Так или
иначе, а меня бы все равно упрятали в тюрьму. Тем более, что на другой день
меня и так выпустили.
Дрогнуло сердце и у болтуньи-щебетуньи Энци Клопедии! Надо же - даже