"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу авторавагонеток по белым буквам "К.У. и Компания". Не обращая внимания на дождь,
углекопы серой унылой толпой брели вдоль железной дороги через поля. Морел раскрыл зонт, и приятно было слышать, как барабанит по нему дождь. По дороге до самого Бествуда тяжело шагали углекопы, вымокшие, серые, грязные, но красные рты не закрывались ни на минуту - не умолкал оживленный разговор. В одной группе шел и Морел, но не говорил ни слова. Шел и досадливо хмурился. Многие заходили в трактиры - к "Принцу Уэлльскому" или к "Эллен". Недовольство, владевшее Морел ом, удержало его от искушения, и он устало тащился под нависавшими над оградой парка промокшими деревьями, а потом по грязи Гринхиллской дороги. Миссис Морел лежала в постели, прислушивалась к дождю и к шагам углекопов, идущих из Минтона, к их голосам, к хлопанью калитки, когда они поднимались на приступку и уходили в поле. - В кладовке за дверью стоит пиво, - сказала она. - Хозяин захочет пить, если не зайдет в трактир. Но было уже поздно, должно быть, он заглянул по дороге выпить - ведь льет дождь. Что ему за дело до ребенка ли, до нее? Рождение ребенка всякий раз давалось ей тяжело. - Кто? - спросила она едва живая. - Мальчик. И это ее утешило. Мысль, что она дает жизнь мужчинам, согревала душу. Она взглянула на дитя. Голубоглазый, с густыми белокурыми волосами, до чего ж хорош. Горячая волна любви поднялась в ней, несмотря на все муки. Он лежал рядом с ней в постели. Ни о чем не подозревая, Морел, усталый и сердитый, брел по садовой тяжелые башмаки. В дверях появилась миссис Бауэр. - Ну, ей сейчас хуже некуда. Мальчиком разрешилась. Морел охнул, положил пустую сумку и жестяную фляжку на полку, вернулся в чулан, повесил куртку, потом вышел и опустился на свой стул. - Выпить найдется? - спросил он. Повитуха пошла в кладовку. Хлопнула пробка. Неодобрительно пристукнув кружкой, она поставила пиво на стол перед Морелом. Он отхлебнул, перевел дух, утер концом шарфа свои большие усы, еще хлебнул, перевел дух и откинулся на спинку стула. Повитуха не стала больше ничего ему говорить. Поставила перед ним обед и пошла наверх. - Это хозяин пришел? - спросила миссис Морел. - Я подала ему обед, - ответила миссис Бауэр. Морел выложил руки на стол, посидел так, - недовольный, что миссис Бауэр не постелила для него скатерть и поставила не большую мелкую тарелку, а маленькую, потом принялся за еду. Его ничуть не трогало сейчас, что жена больна, что у него появился еще один сын. Слишком он устал; хотелось пообедать, хотелось посидеть, положив руки на стол, и не по душе ему было, что в доме крутится миссис Бауэр. И огонь в очаге не радовал - слишком был мал. Он поел, посидел еще двадцать минут, потом расшуровал большой огонь в очаге. Потом, как был в одних носках, нехотя пошел наверх. Нелегко сейчас увидеть жену, а он так устал. Лицо у него было черное, в грязных подтеках от пота. Фуфайка теперь высохла, впитав грязь. На шее болтался грязный шерстяной шарф. Так он вошел и остановился в ногах кровати. |
|
|