"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу автора

недоуменно, но готовый к схватке.
- Отвори, Уолтер, холодно, - сказала жена.
Кулаки его разжались. До него дошло, что он натворил. Голова
опустилась, лицо стало угрюмое, замкнутое. Она увидела, как он заторопился
к двери, услышала, как лязгнул засов. Морел дернул задвижку. Дверь
отворилась - и вот вместо тускло-желтого света лампы перед ним
серебристо-серая ночь. Он поспешно отступил.
Когда миссис Морел вошла в дом, он уже почти бежал к лестнице. Торопясь
скрыться прежде чем войдет жена, он наскоро содрал с шеи пристежной
воротничок, и тот валялся на полу с лопнувшими петлями. Ее это рассердило.
Согревшись, она успокоилась. От усталости обо всем позабыла, бродила по
дому, делала те нехитрые дела, с которыми прежде не успела управиться,
собрала мужу завтрак, сполоснула бутылку, которую он брал с собой в шахту,
положила рабочую одежду к огню, чтоб согрелась, поставила к ней рабочие
башмаки, достала чистый шарф, сумку для еды, два яблока, пошуровала в
очаге и поднялась в спальню. Морел уже крепко спал. Тонкие черные брови
его были подняты в горестном недоумении, щеки запали, уголки рта угрюмо
опущены, он словно говорил: "Плевать мне, кто ты и что ты, все равно
сделаю по-своему".
Миссис Морел и смотреть на него не надо было, все слишком хорошо
знакомо. Расстегивая перед зеркалом брошь, она слабо улыбнулась -
оказалось, все лицо у нее в желтой пыльце лилий. Она смахнула пыльцу и
наконец легла. Некоторое время в мозгу что-то вспыхивало, мерцало, но она
уснула еще до того, как муж наконец проспался.



2. РОЖДЕНИЕ ПОЛА И ЕЩЕ ОДНО СРАЖЕНИЕ

После недавней стычки Уолтер Морел несколько дней был смущен и
пристыжен, но скоро вновь обрел свое задиристое безразличие. Однако
уверенности в нем поубавилось. Он даже как-то съежился и выглядел уже не
таким крупным и внушительным. Дородностью он не отличался, и, когда
утратил уверенную, горделивую осанку, казалось, вместе с гордостью и
внутренней силой дала усадку и его плоть.
Но теперь он понимал, как тяжела жене работа по дому, и, подгоняемый
сочувствием, возникшим из раскаяния, спешил ей на помощь. Из шахты он стал
сразу возвращаться домой и вечерами никуда не уходил, но в пятницу не
выдержал. Однако уже к десяти вернулся лишь слегка навеселе.
Завтрак он готовил себе сам. Он привык вставать рано, времени было в
избытке, и не в пример многим углекопам не требовал, чтобы жена
поднималась в шесть. Просыпался в пять, а то и раньше, тут же вставал и
шел вниз. Когда жене не спалось, она ждала этой минуты, чтобы немного
полежать в мире и покое. По-настоящему отдыхала она, только когда его не
было дома.
Он спустился вниз в сорочке, натянул шахтерские штаны, которые на ночь
оставляли у очага, чтоб они были теплые. В очаге всегда горел огонь,
миссис Морел не давала ему угаснуть. И поутру первым делом слышен бывал
стук кочерги о решетку - это Морел разбивал остатки угля, чтобы вскипел
наконец чайник, заранее налитый и стоявший на полке над огнем. Чашка, нож,