"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу автора

задумалась. Она не знала, о чем думает. Чувствовала лишь, что ее
подташнивает, и помнила про свое дитя, и, подобно аромату лилии, сама
растворялась в сверкающем бледном воздухе. Немного погодя и дитя вместе с
ней растворилось в этой чаше лунного света, и она покоилась там заодно с
холмами, и лилиями, и домами, и они плыли все вместе будто в забытьи.
Очнувшись, она почувствовала, что устала и хочет спать. Вяло
огляделась; купы белых флоксов походили на кусты, покрытые беленым
холстом; ночной мотылек ударился о них и отлетел в другой конец садика.
Следя за ним взглядом, миссис Морел стряхнула с себя сон. Струи влажного,
острого аромата флоксов взбодрили ее. Она прошла по дорожке, помедлила у
куста белых роз. Они пахли нежно и бесхитростно. Она потрогала белые
сборки цветов. Свежий запах и мягкая прохлада листьев напомнили о раннем
утре, о солнечном свете. Она так их любила. Но сейчас она устала и
хотелось спать. В этом таинственном мире вне стен дома она чувствовала
себя потерянной.
Не слышно было ни звука. Видно, детей ссора не разбудила, или они
успели снова уснуть. С грохотом пересек долину поезд в трех милях отсюда.
Ночь такая огромная, незнакомая, и нет ей, извечной, ни конца, ни края. Из
серебристо-серой сумрачной мглы доносятся слабые, хриплые звуки:
неподалеку скрип коростеля, шум поезда, будто вздох, в отдалении возгласы
мужчин.
Унявшееся было сердце опять забилось чаще, миссис Морел торопливо пошла
по дорожке к черному ходу. Тихонько подняла щеколду, оказалось, дверь еще
на засове, заперта, чтоб она не могла войти. Она негромко постучала,
подождала, опять постучала. Как бы не разбудить детей или соседей. Он,
должно быть, спит и проснется не вдруг. Огнем жгло - скорей бы попасть в
дом. Она уцепилась за ручку двери. Как холодно стало, можно ведь простыть,
и это в ее теперешнем-то положении!
Она покрыла голову и плечи фартуком и опять торопливо пошла в сад, к
окну кухни. Облокотясь на подоконник, она только и сумела увидать из-под
шторы раскинутые на столе руки мужа и между ними черную голову. Он спал,
уткнувшись лицом в стол. Что-то в его позе заставило жену ощутить, как она
от всего устала. Свет в кухне медно-красный, значит, лампа коптит. Миссис
Морел забарабанила в окно, громче, громче. Того и гляди разобьется стекло.
А муж не просыпался.
После этих напрасных попыток миссис Морел бросило в дрожь - слишком был
холоден камень, да и усталость навалилась. В вечном страхе из-за еще не
рожденного ребенка она гадала, как бы согреться. Прошла к сараю, там лежал
старый половик, позавчера она снесла его туда, чтоб отдать старьевщику.
Она накинула половик на плечи. Был он теплый, хотя и перепачканный. И она
стала ходить взад-вперед по садовой дорожке, время от времени заглядывала
под штору, стучала в окно и уговаривала себя, что в конце концов он
проснется, уж слишком у него неудобная поза.
Но вот спустя час она опять негромко застучала в окно, стучала долго.
Постепенно звук этот дошел до Морела. Когда, отчаявшись, она перестала
барабанить по стеклу, она увидела, что муж шевельнулся, потом, не открывая
глаз, поднял голову. Сильно бьющееся сердце пробудило его сознание. Миссис
Морел требовательно застучала в окно. Он проснулся. Мигом сжал кулаки,
глаза яростно сверкнули. Он ничуть не испугался. Окажись тут хоть двадцать
грабителей, он не рассуждая сразился бы с ними. Он в ярости огляделся,