"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу автора

бессилия. - Да если б не дети, я бы и ушла, ушла бы давным-давно, пока был
еще только один ребенок. - И так же вдруг осушив слезы, яростно крикнула:
- Думаешь, это я из-за тебя остаюсь... думаешь, из-за тебя я осталась бы
хоть на минуту?
- Так убирайся вон! - вне себя заорал Морел. - Вон!
- Нет! - она взглянула ему прямо в лицо. - Нет, - громко сказала она. -
Не бывать по-твоему, не все будет по-твоему. У меня на руках дети. Право
слово, - она засмеялась, - хороша я буду, если доверю их тебе.
- Вон! - хрипло выкрикнул он, подняв кулак. Он боялся ее. - Вон!
- Я бы с радостью. Господи, да если б я могла уйти от тебя, я бы только
веселилась, да, веселилась, - сказала она в ответ.
Он метнулся к ней, выпятив челюсть, лицо воспаленное, глаза налиты
кровью, схватил за плечи. Она в страхе закричала, попыталась вырваться.
Чуть опомнясь, тяжело дыша, он грубо пихнул ее к двери, вытолкнул за порог
на улицу, рывком, с грохотом запер дверь на засов. Потом вернулся в кухню,
рухнул в кресло, голова, лопаясь от прихлынувшей крови, повисла меж колен.
Усталый, пьяный, он постепенно погрузился в оцепенение.
В эту августовскую ночь высоко в небе стояла великолепная луна. Под ее
ярким белым светом разгоряченную гневом миссис Морел обдало холодом, страх
охватил ее взволнованную душу. Несколько минут потрясенная женщина
беспомощно глядела на крупные сверкающие листья ревеня подле двери. Потом
тяжело перевела дух. И, дрожа всем телом, пошла по дорожке, а под сердцем
шевельнулось потревоженное дитя. Она все не могла прийти в себя;
машинально перебрала в уме только что разыгравшуюся сцепу, опять к ней
вернулась; иные фразы, иные мгновенья каленым железом обжигали душу; и
всякий раз, как она снопа представляла себе этот последний час, каленым
железом било по тому же месту, навек выжигая клеймо, к наконец боль
выгорела дотла и миссис Морел опомнилась. Должно быть, прошло с полчаса.
Теперь она вновь осознала, что ее окружает ночь. В страхе огляделась по
сторонам. Оказалось, она забрела в сад за домом и бродит взад и вперед по
дорожке мимо кустов черной смородины, растущих вдоль длинной ограды. Сад
был узкой полоской земли, и колючая живая изгородь отделяла его от
пересекающей улицу дороги.
Миссис Морел торопливо прошла в палисадник, что был теперь словно
огромный залив белого света, прямо в лицо ей с высоты светила луна, лунный
свет низвергался с высящихся перед нею холмов, заливал долину, в которой
примостился поселок Низинный, и едва ее не ослепил. Тяжело дыша и
всхлипывая после перенесенного напряжения, она вновь и вновь бормотала про
себя:
- Надоело! Надоело!
Что-то она ощутила рядом. С трудом встряхнулась и посмотрела, что же
это коснулось ее сознания. В лунном свете покачивались высокие белые
лилии, и воздух полон был их ароматом, будто чьим-то присутствием. Миссис
Морел судорожно вздохнула. Потрогала лепестки больших бледных цветов и
вздрогнула. Казалось, они вытягиваются в лунном свете. Она осторожно
сунула руку в белую чашечку и в лунном свете едва разглядела на пальцах
золотой след. Она наклонилась, хотела рассмотреть желтую пыльцу, но все
было смутно. Тогда она глубоко вдохнула аромат. И ей чуть не сделалось
дурно.
Миссис Морел оперлась о садовую калитку и, глядя на улицу, глубоко