"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу автора

мужчин и мужей.
- Денек что надо, - сказал он миссис Морел.
- Да.
- На дворе красота... - прогуляться сейчас красота.
- Собираетесь прогуляться? - спросила миссис Морел.
- Да. Хотим прогуляться в Ноттингем, - был ответ.
- Хм!
Мужчины поздоровались, оба с явным удовольствием, однако Джерри
держался свободно и уверенно, Морел же довольно скованно - в присутствии
жены боялся слишком явно выказывать радость. Но резво, мигом зашнуровал
башмаки. Им предстояло пройти пешком, полями десять миль до Ноттингема.
Поднявшись из Низинного на холм, они весело вступили в утро. В "Луне и
звездах" выпили по первому стаканчику и двинулись дальше, к "Старому
местечку". Потом долгие пять миль предстояло терпеть жажду до "Бычьего
источника", до желанной пинты доброго горького пива. Но по дороге они еще
посидели с косарями, у которых бутыль была полна, так что, когда
завиднелся город, у Морела слипались глаза. Город раскинулся перед ними,
дымясь в полдневном мареве, он поднимался по холму, и шпили, громады
фабричных корпусов, трубы скрывали с юга его вершину. На последнем лужке
Морел улегся под дубом и крепко проспал больше часу. А когда проснулся и
они двинулись дальше, почувствовал, что хмель еще не выветрился.
Они пообедали в "Луговине" у сестры Джерри, потом отправились в
"Пирушку", где так и бурлили всевозможные азартные игры. Морел никогда не
играл в карты, ему казалось, они обладают какой-то таинственной злой
силой, - "бесовские картинки" называл он их! Но он знал толк в кеглях и в
домино. И принял вызов одного ньюаркца, пожелавшего сразиться в кегли.
Все, кто был в длинном зале старой пивной, тут же разделились, одни
ставили на Морела, другие на его противника. Морел скинул сюртук. Джерри
держал шапку с деньгами. За столами с них не спускали глаз. Кое-кто
поднялся с кружкой в руках. Морел хорошенько примерился к большому
деревянному шару, метнул. Кегли развалились, он выиграл полкроны и теперь
оказался при деньгах.
К семи часам два приятеля порядком нагрузились. Поездом 7:30 они
покатили домой.
Во второй половине дня в Низинном стало невыносимо. Все, кто был в это
время в поселке, высыпали из домов. Женщины, с непокрытыми головами, в
белых фартуках, собравшись по две-по три, судачили в проулках. Мужчины,
отдыхая между выпивками, сидели на корточках и толковали о своем. Воздух
был спертый, в сухом зное ослепительно блестели шиферные крыши.
Миссис Морел пошла с маленькой дочкой на луг, к речушке, всего в
каких-нибудь двухстах ярдах от дома. Вода живо бежала по камням и
черепкам. Мать и малышка облокотились о перила старого мостика для овец и
смотрели, что делается вокруг. Вверх по течению, у глубокой заводи на
другом конце луга, подле желтой воды мелькали голые мальчишечьи тела,
изредка освещенная солнцем фигурка, блестя, стремглав проносилась над
темнеющими неподвижными травами. Миссис Морел знала, Уильям тоже у заводи,
и ее не отпускал страх - как бы не утонул. Энни играла у высокой живой
изгороди, подбирала ольховые шишки, она их называла черной смородиной. С
малышки ни на минуту нельзя было спускать глаз, да еще и мухи одолевали.
В семь миссис Морел уложила детей. И некоторое время сидела и шила.