"Дэвид Герберт Лоуренс. Сыновья и любовники" - читать интересную книгу автора

ее, собственный дом утратил для него прелесть новизны. Тряпка он, с
горечью сказала себе Гертруда Морел. Идет на поводу сиюминутного чувства.
Не может твердо держаться чего-то одного. Только и умеет пускать пыль в
глаза.
И между мужем и женой началась война - жестокая, беспощадная, которая
кончилась лишь со смертью одного из них. Жена добивалась, чтобы он взял на
себя обязанности главы семьи, чтобы выполнял свой долг. Но слишком он был
непохож на нее. Он был натурой сугубо чувственной, а жена старалась
обратить его в человека нравственного, человека добродетельного и
религиозного. Она пыталась заставить его смело смотреть в лицо жизни. А
ему это было невтерпеж, приводило его в ярость.
Малыш был еще крохой, а отец стал совсем неуправляем, ненадежен. Стоило
ребенку чуть провиниться, и отец накидывался на него с бранью. И чуть что
давал волю своим шахтерским ручищам. В такие минуты миссис Морел начинала
ненавидеть мужа, ненавидела не день и не два, и он уходил из дому и
напивался, только ее это уже не трогало. Но, когда он возвращался, она
безжалостно его язвила.
Из-за этой их отчужденности он иной раз, сознательно или
бессознательно, грубо ее оскорблял, чего прежде не сделал бы.
Уильяму был всего год, и такой он стал хорошенький, что мать им
гордилась. Жила она теперь в скудости, но ее сестры наряжали мальчика. И с
густыми кудрями, в белой шапочке с развевающимся страусовым пером и в
белом пальтишке он был ее утехой. Однажды воскресным утром миссис Морел
лежала и прислушивалась - внизу отец болтал с малышом. Потом задремала.
Когда она сошла вниз, в камине пылал огонь, было жарко, кое-как накрыт
стол к завтраку, у камина в своем кресле сидел Морел, несколько смущенный,
а между его колен стоял малыш, остриженный как овца - головенка такая
смешная, круглая, - и озадаченно смотрел на нее, а газета, расстеленная на
каминном коврике, усыпана была мириадами завитков, пламенеющих в отблесках
пламени точно лепестки бархатцев.
Миссис Морел замерла. То было ее первое дитя. Она побелела, не в силах
вымолвить ни слова.
- Как он тебе нравится? - с неловким смешком спросил Морел.
Она сжала кулаки, подняла и пошла на него. Морел отшатнулся.
- Убить тебя мало, убить! - сказала она. И поперхнулась от ярости, все
еще с поднятыми кулаками.
- Нечего девчонку из него делать, - испуганно сказал Морел, пригнув
голову, чтоб не встретиться с ней взглядом. Ему было уже не до смеха.
Мать смотрела, как он обкорнал ее малыша. Она обняла наголо
обстриженную головенку и стала гладить и ласкать ее.
- Ох, мой маленький! - голос изменял ей. Губы задрожали, лицо
исказилось, она обхватила мальчика, спрятала лицо у него на плече и
мучительно зарыдала. Она была из тех женщин, которые не способны плакать,
которым это так же нестерпимо, как мужчине. Каждое рыдание будто с трудом
вырывали у нее из груди.
Морел сидел, уперев локти в колени, так стиснул руки, даже костяшки
побелели. Чуть ли не оглушенный, кажется, не в силах перевести дух, он
безотрывно смотрел в огонь.
Но вот рыдания стихли, мать успокоила малыша и убрала со стола. Газету,
усыпанную кудряшками, она оставила на каминном коврике. Муж наконец поднял