"Егор Лавров. Майский день" - читать интересную книгу автора

волну, понял я. Кусок потолка обвалился и придавил офицера. Стена треснула
наискось и выперла в коридор. Снаружи свистело и ухало - источник накрывали
дальнобойными. Офицер тонко, по-детски стонал, и доктор не спешил на помощь.
- Пристрелялись!
- Накрыли!
- Вы спасены, Гео... господин Оргель!
Мир вокруг утрачивал реальность. Восторженная улыбка доктора... "Вы
спасены... Скрепите подписью... Наша контора работает в обычные часы... Ужас
тишины... Три, две, одна, ноль!.."
В торце коридора у меня за спиной дверь к Дороге. Я сунул Библию в
сундук и отодвинул его одной рукой. В другой я держал паровозик. Он будет
пыхать настоящим паром.
Указательный палец лег в неприметную ямку. Дверь пропустила меня и
сомкнула створки. (Патентованный замок "Юниона".)
Я постоял в темноте, опасаясь обнаружить развалины. Зажег свет. Подошел
к колпаку, попробовал несколько кнопок. Дорога была цела!
Очки. Наушники? Для паровоза нет подходящей кассеты, но сейчас это
неважно. Все равно какофония снаружи погубила бы все впечатление.
Вилку питания в сеть. Восемь вагончиков. Глазок транслятора прикреплю
на предпоследнем - так я увижу и свою страну, и паровозик на поворотах.
Мягко опускаю поезд на рельсы. Щелкаю тумблером и включаю зажигание
кончиком карандаша. Зажмурившись, низко-низко сгибаюсь над столом, стараясь
расслышать. Паровозик задышал. Сначала с паузами, потом все чаще. Но поезд
еще стоит - мы разводим пары.
Вот дернулись. Вагончики пошевелились, толкаясь буферами, но к хвосту
движение угасло. Неужели он не осилит такой состав?
Еще рывок, еще - и поехали. Просто он не умеет трогаться иначе. Едем!
Я поднял голову и смотрел теперь из окна вагона. Скоро холм. Там у меня
не хватает горстки ульев. Но я их увидел, как тогда, сквозь сон, - семь
желтых коробочек, рассыпанных по Медовому холму.
Я выбрал самый извилистый путь и на поворотах любовался своим
паровозом. Он пыхал настоящим паром, и ветерок смахивал настоящий дым с его
трубы. И окрестности, быстро убегавшие назад вблизи полотна и
медленно-медленно разворачивающиеся вдалеке, удивительно оживали от его
присутствия.
Крутобокий и крепкий, немного одышливый на подъемах, он сливался и с
пейзажем, и с архитектурой. Черепичные крыши, узкие улочки, горбатый мостик
через ручей. И к городку подкатывает поезд, обдавая станцию дымом и паром.
Большущие колеса, гордая черная труба.
Где-то сзади пулеметные очереди. Наддать пару! Наугад включаю
стрелочника на развилке.
Мы свернули к Горному озеру, и я обрадовался. Как давно я там не был!
Горное озеро - моя первая железнодорожная любовь. Я устраивал и прихорашивал
его бесконечно, прежде чем показать Рену. Рен посмотрел: "Знаешь, Гео,
слишком красиво. Не верю".
И я забросил озеро. Когда я последний раз доливал туда воды?
Впереди круто стояла поперек полотна рыжая скала. Глыбы, поросшие
лишаями, нависли над головой... Оглушительный грохот.
И мрак.
Мрак и многократно отраженное камнем эхо: тоннель. А когда мы вырвались