"Борис Андреевич Лавренев. Комендант Пушкин (Военный рассказ) " - читать интересную книгу автора

Военрук осторожно повернулся к Александру Семеновичу, наблюдая за ним
искоса и нерешительно. Александр Семенович продолжал: - Жил вот тоже тут...
Может, на этой самой скамье сидел и не имел в думке, что мы тут сядем и на
него смотреть будем...
Густав Максимилианович сухо кашлянул в усы.
- Разрешите доложить, товарищ Пушкин, что в этом вы заблуждаетесь. Он
отлично знал, что будет тут сидеть и смотреть на нас.
Александр Семенович взглянул на военрука с сомнительным любопытством:
- Турусы на колесах! Как это человек может знать, где его после смерти
посадят? Поди, иной не знает даже, на каком кладбище похоронят. А тут не
кладбище, а сад. Здесь одних садов в неделю по обойдешь. Угадай, в каком...
- И все-таки, уверяю вас, Александр Семенович, что Александр Сергеевич
это знал... То есть он не рассчитывал, конечно, что поместят его именно на
этом месте. Но вообще знал, что дождется памятника, и даже сам предсказал.
Александр Семенович порылся в кармане и вытащил кисет.
- Ну-ну, - произнес он врастяжку, заворачивая цигарку, - уверенный,
значит, человек был. Он, что ж, кроме как стихи писать, гаданьем занимался?
- Нет, - ответил Воробьев без улыбки, - он в стихах именно и
предсказал.
Александр Семенович выпустил изо рта голубой клуб дыма, на мгновение
закрывший бронзового двойника.
- Занятно это вы говорите, Густав Максимилианович. Выходит, угадал свою
судьбу?
- Да. Это замечательные стихи. Они будут жить, пока на земле будут жить
люди. Хотите, я вам прочту? - неожиданно предложил Воробьев.
- Валяйте! - равнодушно согласился Александр Семенович. - Какое такое
предсказание?
Воробьев сцепил пальцы рук, сложенных на колене, и поднял глаза к
верхушкам деревьев. В его суховатом чистом стариковском лице словно
проступил внутренний свет, помолодивший его.
Голос его был надтреснут и тих, почти робок:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа...


5

Александр Семенович слушал, куря.
Он не отрывал взгляда от Александра Сергеевича. Положительно, отлитое
из бронзы худощавое юношеское лицо жило своей таинственной жизнью, и это
озадачивало Александра Семеновича. Вероятно, мерцание закатного света сквозь
нотки создавало эту иллюзию жизни и движения, по Александр Семенович готов
был поклясться, что при первых звуках стихов двойник на резной скамье слегка
подался вперед и как будто стал прислушиваться. Но голос военрука отвлек
внимание от памятника.
Знакомое ощущение музыки уже охватывало Александра Семеновича. Стихи
текли, как волна. Как и эти, врезанные в камень памятника, они доходили до