"Борис Лавренев. Срочный фрахт (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора

матросскую ругань, О'Хидди же мог произнести лишь три насущных, как хлеб,
русских фразы: "Здрастэй", "Как живьош" и "Ти красивэй девуш, я льюблю
тибэ". Но для деловых переговоров этого было недостаточно.
Пров Кириакович солидно привстал перед механиком и протянул пухлую, в
черных волосиках, короткопалую лапу. О'Хидди энергично тряхнул ее. Лейзер
торопливо и с осторожностью притронулся к кончикам быковских коротышек.
- Как себе живете, Пров Кириакович? - спросил он, ласково улыбаясь
тревожной, настороженной улыбкой запуганного и забитого человека.
- Живем помаленьку. А ты как, ерусалимская курица?
- Ой, что значит курица? Если б я таки да был курицей, так я каждый
день носил бы домой по зернышку и кормил бы деток. А то я не курица, а
даже сказать совестно... пфе... Вот, может, сегодня заработаю, потому что
таки да привел вам клиента... Ой, какого клиента, чтоб он долго жил. Так
он даст мне немножко, и так вы себе дадите бедному еврею.
- А какая работа? - осведомился Быков, раскрывая книгу заказов.
- Ой, что за вопрос? Царская работа, чтоб ей легко икалось. Нужно
вычистить мистеру котлы в два дня, потому что мистеру нужно торопиться до
своей Америки и у него такой срочный фрахт, какого у меня никогда не будет.
- Два дня? За два дня и заплатить придется, как за два Дня, - сумрачно
отозвался Быков.
- Так разве я что говорю? Что мистеру стоит? Он же немного богаче
старого Лейзера. Он согласен платить.
- Согласен так согласен. Скажи ему, что будет стоить...
Быков почесал нос и назвал головокружительную цифру.
Цвибель вздрогнул и побледнел.
- Ой-ой! - прошептал он. - Это же совсем страшная цена.
Разве ж я могу выговорить такую?
- А не хочет - не надо, - ответил, не меняя тона, Быков, - время
горячее. Клиентов хватает. Не он - другой найдется.
Лейзер развел руками и робко повторил механику цифру поанглийски. К его
удивлению О'Хидди даже не поморщился и ответил коротким: "Very well!"
[Прекрасно!], добавив, что если работа не будет кончена за двое суток, то
за каждый день просрочки с Быкова будет удерживаться двадцать пять
процентов.
- Нехай, - сказал Быков, записывая заказ, - ничего они не удержат, бо
сделаю в срок, коли берусь.
Механик положил на стол задаток, взял расписку и кинул Цвибелю пять
долларов за комиссию. Пожав еще раз руку Быкову, он вышел из конторы,
оставив Цвибеля договариваться о деталях.
На тротуаре он остановился, привлеченный криками и смехом.
Пятеро чумазых, оборванных мальчишек играли на мостовой в классы,
бросая битки и прыгая за ними на одной ножке.
О'Хидди не видел никогда этой игры и глядел с любопытством.
Один из мальчишек, маленький и вихрастый, скакал ловчее всех и задорно
хохотал, радуясь своей удачливости. Выбросив ловким боковым движением
ступни битку из очерченного мелом квадрата, он поднял голову и увидел
механика. Губы его растянулись смехом, открыли два сверкающих ряда ровных,
молочно-белых зубов. Он подбежал к О'Хидди, протягивая маленькую лапку, от
копоти похожую на обезьянью, и закричал, приплясывая:
- Капитэн, капитэн! Гиф ми шиллинг иф ю плиз, чтобы ты скис. Гуд бай!