"Борис Лавренев. Крушение республики Итль" - читать интересную книгу автора

знаменитые капитаны будут послушны, как овечки, но все же... И передайте
Фрэди Осборну, чтобы он не выкидывал никаких фарсов. А затем позвольте
пожелать вам доброй ночи и удачи. В случае чего-нибудь чрезвычайного
пошлите разбудить меня.
И, отпустив командира корпуса, лорд Орпингтон погасил лампу, зажег
настольный ночник и безмятежно заснул.


Первая рота десантной бригады высадилась на пристань, когда небо на
востоке расплылось лимонной желтизной, и рассыпалась цепью по территории
порта, чтобы не допустить к месту высадки досужих обывателей.
Лощеные, крепкие солдаты стояли, опираясь на винтовки, в десяти шагах
друг от друга, непроницаемой ледяной стеной.
Их суровое молчание и неподвижные позы так противоречили сиреневой
дымке, окутывавшей набережную, ласково ароматному воздуху, что им самим
становилось неловко, и когда из переулков осторожно появились первые
фигуры любознательных республиканцев, солдаты не выдержали и радушно
заулыбались подходящим.
Итлийцы подбирались к часовым, ласково кивали головами,
жестикулировали, дарили цветы и фрукты. Офицеры смотрели сквозь пальцы на
явное нарушение устава, потому что восторженные лица жителей совершенно
ясно говорили, что возможность каких-либо эксцессов в корне исключена.
Под конец и они приняли участие в этом братании, перебрасываясь
воздушными поцелуями с хорошенькими продавщицами фруктов.
Только когда в толпе обывателей появились загадочные личности,
молниеносно носившиеся всюду и предлагавшие солдатам груды бумажных денег
Итля за королевские монеты Наутилии и показывавшие из-под своих плащей
бутылки с таинственным содержимым, офицеры дали короткие свистки и
приказали толпе отойти на двадцать шагов.
Приказ был исполнен с почтительной покорностью, но и с этого расстояния
солдаты и зрители продолжали обмениваться словечками и улыбками.
А за линией часовых подходившие один за другим к набережной катера
выбрасывали на известковые плиты все новые и новые группы солдат.
С тяжелым грохотом выкатывая из понтонов орудия, ржали повеселевшие и
почуявшие под ногами твердую землю лошади.
Баронет Осборн высадился с первой ротой и сидел, раскачивая ногами, на
фундаменте подъемного крана. Ему смертельно хотелось спать, и, борясь с
дремотой, он пересвистал все припомнившиеся ему мотивы.
Гемма, вооруженная коротким карабином, - она взяла его несмотря на все
уговоры коммодора: ее пламенному воображению чудились битвы и
романтические подвиги, - с момента высадки покинула своего возлюбленного и
все время находилась в цепи, разглядывая население Итля и пытаясь
объясниться на придуманном ею самой языке.
Когда толпу отогнали, она вернулась к баронету.
- Вы оказались правы, Фрэди. - Она стукнула прикладом карабина по камню
набережной. - Ничего интересного! Я даже жалею, что поехала, и боюсь за
свой цвет лица после сегодняшней бессонницы.
- А вам понравились деревья? Ведь они действительно огромны, - ответил,
зевая, баронет.
Гемма бросила презрительный взгляд на громадные платаны, окаймлявшие