"Кит Лаумер. Назначение в никуда ("The Imperium" #3)" - читать интересную книгу автора

вверх по ступенькам в комнату, где ждал Рузвельт, разодетый в пурпурный
бархат, горностай и петли из золотого шнура. Покрытый драгоценностями меч,
длинный, как гарнизонный флаг, висел у его бока, как приклеенный. Он
ничего не говорил, молчал и я. Никто не интересовался последними словами
обреченного.
Слуги гроздьями толпились вокруг, прилаживая ко мне тяжелое облачение
из шелка, атласа и золотой нити. Цирюльник подстриг мне волосы и облил
духами, кто-то приладил на мои ноги красные кожаные туфли. Рузвельт
собственноручно застегнул широкий парчовый пояс вокруг моей талии, и
помощник портного приладил к нему украшенные драгоценными камнями ножны.
Рукоятка, выглядывавшая из ножен, была обитой и без украшений. Это был мой
старый нож, выглядевший нелепо среди такого великолепия. Оружейник
услужливо предложил мне сияющий меч, но Рузвельт отмахнулся.
- Ваша единственная собственность, Кэрлон, а? - сказал он. - Он
разделяет вашу сильную ауру. Пусть он будет с вами - в ваш момент славы.
Снаружи в коридоре нас ждала процессия с торчащими дулами автоматов в
ненавязчивой близости ко мне. Рузвельт держался рядом со мной, пока мы
поднимались по широкой лестнице в гулкий зал, стены которого были увешаны
копьями, знаменами и портретами с умными лицами. Зал заполняли люди в
париках, блестках и лентах. За отверстием арки я увидел высокое окно с
цветными стеклами над алтарем под балдахином и узнал, где нахожусь.
Я стоял на том же месте, где стоял с Иронель и грифоном Вроделиксом как
раз перед тем, как Рузвельт в первый раз попытался добраться до алтаря.
Сейчас пол был устлан ковром в золотых розах, в воздухе стоял запах
ярости; дерево светилось тусклым сиянием воска - но это была та же самая
комната - и не та же самая. За исключением тысячи лет истории.
Мы остановились, и священник в красном одеянии, тонколицый человек в
лентах, легком взбитом паричке пришел в действие, качая ритуальными
предметами вперед и назад, кивая головой каждому и бормоча заклинания.
Предполагаю, что это была весьма впечатляющая церемония в древнем
помещении с задрапированным Дамаском, почерневшими от времени балками, но
я вряд ли обращал на нее внимание. Я продолжал вспоминать Иронель, ведущую
Рузвельта к своему Красивому Месту, Чтобы тот мог разрушить его.
Запах ненависти был силен достаточно, чтобы жечь мне глаза. Я
принюхался получше и обнаружил, что вдыхаю нечто более материальное, чем
воображаемый запах, вполне реальное, исходящее откуда-то от горящего
дерева, ткани и краски. В воздухе стоял тонкий дымок с медноватым
оттенком.
Рузвельт посмотрел назад; старший священник прервал свою игру.
Автоматчики потеснились ко мне поближе с обеспокоенным видом. Рузвельт
рявкнул несколько приказов, и я услышал вопли снаружи большой комнаты.
Волна жара прокатилась над нами, и вечеринка расстроилась. Четыре автомата
подтолкнули меня к арке. Если это был сигнал, он был превосходен, но вряд
ли я мог что-либо сделать при этом. Команда автоматчиков прорезала путь
через толпу нотаблей, которые беспокоились, кашляли, половиной голов на
одной дороге, половиной на второй. Мы добрались до низких ступенек, и двое
новых гвардейцев вошли с флангов, произошла некая торопливая работа
ногами, и они оказались рядом со мной, и толпа сомкнулась вокруг нас в
борьбе за позиции. Старикан в розовом с золотом и с париком утвердил свое
лицо рядом с моим.