"Кит Лаумер. Назначение в никуда ("The Imperium" #3)" - читать интересную книгу автора

Ты не должен!..
- Я чувствую что-то там, внутри него, - сказал Чааз. - То, что
заставляет меня пугаться!
- Он только человек, Чааз - он сам это сказал. Как Ричард! Скажи ему,
Ричард! - Иронель схватила меня за руку. - Скажи Чаазу, что Питер наш
друг!
- Какого рода дурные вещи вы чувствуете внутри него, Чааз? - спросил я
гигантское лицо.
Он повернул на меня свои китовые глаза.
- Когда камни падают, я их чувствую, - сказал он. - Когда я потянулся
внутрь его - почувствовал их снова. Там бродят черные вещи, Ричард,
притаясь в красных кавернах спящего мозга. Он может похоронить в земле
весь этот мир в угоду образу, которой хранит там тайно.
- У себя дома он значительный человек, - сказал я. - Он пришел
попытаться спасти свой мир. Он сделал ошибку, и это его почти убило. Я не
думаю, что сейчас он может чем-то причинить вред.
Чааз застонал.
- Я узнал его во сне, когда спал здесь, под землей. Почему он пришел,
Ричард? И почему ты? Ибо тебя я тоже видел во сне, двигающегося сквозь
яркий, бесконечный рисунок мира. Рок навис над нашими головами и над его.
Но я не знаю, чей рок сильнее. - Он снова застонал. - Я боюсь его, Ричард,
но ради блага Иронель отпускаю на волю его судьбу. Сейчас забирайте его от
меня. Его мозг взбудоражен, и боль от этого тревожит раны в моем сердце!
Я поднял Рузвельта и понес его обратно сквозь вонючий туннель наверх, в
комнату Иронель.
Когда она разбудила меня, я увидел дольку золотой дыни на золотом блюде
и гроздья красного винограда, каждая ягодка которого была величиной со
сливу.
- Рузвельту стало лучше, - сказала она.
Я встал и подошел посмотреть на него, лежащего на спине и все еще без
сознания. На мой взгляд, различий в том, как он выглядел, не было, но
температура, пульс и дыхание, казались нормальными. Возможно, я был лучшим
нейрохирургом, чем думал.
Иронель взяла меня на экскурсию по своему королевству: более низкие
этажи здания, где она спала, сад, остатки улицы, которую потрясло
землетрясение. При свете раннего утра, просачивающегося сквозь листья, его
перекрывающие, улица обрела какую-то странную молчаливую красоту. Иронель
вела меня за руку, показывая маленькие картины цветов, растущих в
сокровенных местах, чистый пруд в бассейне, что, должно быть, когда-то был
прекрасным фонтаном; вела меня туда, где лежали разбросанными в буйной
траве красивые камни - фрагменты алебастровых статуй.
Мы спускались по расколотым мраморным ступеням под гигантское старое
дерево и купались в черном пруду; влезали на разрушенную башню и смотрели
через филигранно вырезанное окно на вид других башен, разбросанных среди
джунглей. Вечером мы сидели на скамейке в саду и слушали гуканье, скрипы и
шипение ночных существ, что подкрадывались к самой границе сада. Иногда
она рассказывала, щебеча, о друзьях и играх; в другой раз - пела странные
короткие немелодичные песни. А иногда она просто улыбалась, радуясь жизни,
как цветок.
У меня было множество вопросов, которые я хотел бы задать, но не