"Роберта Лэтоу. Ласковый дождь " - читать интересную книгу автора

будто играючи, раздвигая сомкнутые губы и открывая себе доступ к влажным,
плотно сжатым розовым лепесткам.
Мирелла чувствовала, что уступает, медленно утопая в блаженстве. Хотя
она даже не пошевелилась, ее тело требовало большего. Как будто другие ее
губы стали жить собственной жизнью и хотели, чтобы их услышали и поняли.
И вдруг Пол грубо схватил ее за ноги и, подтащив Миреллу к краю
постели, вошел в нее с той силой и необузданностью, которая пристала скорее
дикому зверю. Их соитие больше напоминало случку животных, не признающих
человеческих законов.
Мирелла задыхалась и готова была разрыдаться. Она разрывалась между
ощущением полноты, которое создавалось присутствием мужского органа в ее
лоне, и тем, что теряла силы, испытывая один оргазм за другим. Пол крепко
держал ее за талию и внимательно наблюдал за тем, как она на него реагирует.
Приближаясь к оргазму, он не сдержался и, как сексуальный супергерой,
воскликнул:
- До самой смерти!
Для Пола секс действительно был сродни смерти, бессмертию,
реинкарнации, давая ему возможность возрождаться вновь и вновь. Прижатая к
кровати тяжестью его тела, Мирелла думала о том, что для нее все по-другому:
она получает всего лишь невероятное физическое наслаждение. Она слышала, как
бьется его сердце. Но сердца их бились не в унисон, и вскоре ритм их биения
замедлился.
Пол приподнялся на руках и с улыбкой посмотрел на нее. Он поцеловал ее
благодарно, но без обычной, идущей от сердца нежности, и лег рядом на живот,
отвернувшись от нее. Протянув руку к ночному столику, он достал сигарету из
пачки "Кэмела" и прикурил от покрытой эмалью зажигалки фирмы "Данхилл".
Мирелла наблюдала за тем, как над его головой поднимается струйка
сизого дыма. Она медленно провела пальцем вдоль его позвоночника. На
пояснице ее палец с длинным, покрытым красным лаком ногтем сделал круг и
вернулся обратно. Она не удержалась и поцеловала его в это место, после чего
снова легла и накрыла их обоих прохладной простыней.
Именно она нарушила тягостное молчание, воцарившееся между ними:
- Иногда ты заставляешь меня чувствовать себя последней шлюхой, Пол.
Как сейчас, например. Сначала мне показалось, что мы стали единым целым. А
потом ты поцеловал меня так, что мне было бы приятнее, если бы ты просто
пожал мне руку. Почему ты отвернулся от меня? Может быть, ты боишься, что мы
с тобой узнаем друг о друге больше, чем нам хотелось бы знать?
Пол не проронил ни слова. Он не повернулся к ней и лишь жадно
затягивался сигаретой.
- Ну, наверное, все же не шлюхой, - помолчав, продолжила она. - Скорее,
содержанкой, которая не находится на содержании... А ты? Как ты
воспринимаешь себя? Моим любовником? Покровителем? Жеребцом? Я не могу
больше оставаться в неведении.
Пол продолжал курить в полном молчании. Затем, так и не повернувшись к
ней, он спросил:
- Что ты хочешь этим сказать, Мирелла? То, что я не люблю тебя? Ты
знаешь, что это не так. Я тоже знаю, что ты меня любишь. Ты считаешь, что
нам стоит расстаться? Это глупо. Мы однажды пробовали это сделать, и у нас
ничего не вышло. Ты не хочешь делить меня с моей женой и семьей? Так это
проявление женского рационализма, который по сути не более, чем ложь. Ведь