"Эрик Ластбадер. Кайсе ("Ниндзя")" - читать интересную книгу автора

быть такими хамами в общественных местах? Это выше моего понимания.
- Я уже говорил тебе, Жюстина, что если место не принадлежит кому-то
конкретно, являясь общественным, то японцы считают: нет необходимости
проявлять вежливость.
Жюстина плакала и вся дрожала.
- Эти люди ненормальные, Ник! - Она повернулась к нему. - Если ты
собираешься оставить меня наедине с этими психопатами, то мог бы, по
крайней мере, сам сообщить мне об этом.
- Извини. Сэйко просто выполняла свою работу.
- Чересчур уж она старательная.
- Как ты можешь сердиться на нее за ее добросовестность? - Он
внимательно посмотрел на жену и неожиданно был поражен странной
метаморфозой, произошедшей с его домом. Так бывает с вещами, которые в
магазине выглядят хорошо, а при дневном свете - паршиво. - Дело ведь не в
звонке Сэйко, не так ли?
Она отвернулась и положила ладони на стол. Ее волосы растрепались,
спина была болезненно худа.
- Нет, не в звонке, - ее голос звучал как-то странно. - А в самой
Сэйко.
По линии ее плеч, по широко расставленным ногам Николас определил, что
она находится в диком напряжении. Сама того не ведая, она заняла стойку,
свойственную ярмарочным борцам, призывающим кого-нибудь из зрителей
померяться с ними силами.
Николас хотел было ответить, но, поразмыслив, понял, что каждое его
новое слово она будет использовать для продолжения скандала.
Жюстина повернулась, ее лицо потемнело от гнева, который она слишком
долго сдерживала.
- У тебя что, роман с Сэйко?
- О чем ты говоришь?
- Скажи мне, черт побери, правду! Даже неприятная правда будет лучше
этого ада подозрительности.
- Жюстина, Сэйко - моя секретарша. И не более того. - Он сделал шаг в
ее направлении.
- Это истинная правда? Покопайся получше в своей душе, прежде чем
ответить.
- У тебя есть какие-то основания мне не верить?
Глядя на ее искаженное душевной болью лицо, Николас не выдержал, его
сердце смягчилось:
- Жюстина...
- Ты постоянно был вместе с ней.
- Это было необходимо.
- Возил ее в Сайгон... - плечи Жюстины вздрогнули.
- Она знает Вьетнам значительно лучше, чем Нанги и я. Без ее помощи
мне не удалось бы развязаться со своими делами в Сайгоне.
Николас подошел к жене и нежно ее обнял.
- О Господа, Ник, извини. Я не знаю...
От его прикосновения все ее напряжение улетучилось, и теплая волна
прокатилась через нее к нему. Он наклонился к уже готовым для поцелуя губам
Жюстины, и ее рот с жадностью овладел его языком. Она заливала Николаса
своим теплом, отогревала его тело, размораживала, казалось, в буквальном