"Эрик Ван Ластбадер. Французский поцелуй" - читать интересную книгу автора

выдаст нам Аликс Лэйн что-нибудь. А мы это ей назад, на лопате! Меня только
одно волнует, когда я смогу вернуться к своему бизнесу. Это сучье дело
стоит мне кучи денег каждый день, пока я утюжу своей задницей скамейки в
этом суде.
Крис посмотрел на него, на этого коротышку с мощными, как у борца,
плечами, с жесткими глазами солдата, с большим хищным ртом на лице, которое
можно назвать красивым, если при этом иметь в виду силу, которую это лицо
излучало. Надо полагать, женщины всегда пользовались этим словом, описывая
его внешность.
В этом лице была зрелость, которую может принести только возраст. Но,
тем не менее, оно было гладким, как у юноши. Кто знает, подумал Крис,
может, Гейбл все-таки время от времени подтягивает кожу? Он более
внимательно пригляделся к местам поближе к ушам и, конечно, обнаружил
красноречивые шрамчики.
- Под "сучьим делом", я полагаю, вы имеете в виду смерть вашей жены? -
спросил он.
- Не саму смерть, - ответил Гейбл, как всегда отмахиваясь от мнения
другого человека, не совпадающего с его собственным. - Я имею в виду эту
пародию на правосудие, через перипетии которой мне приходится проходить.
Крис подумал о том, есть ли в лексиконе Маркуса Гейбла словосочетание
"угрызение совести". Наверное, есть, решил он, но, скорее всего, снабженное
негативными, презрительными коннотациями.
- Я добиваюсь от вас только правды, м-р Гейбл, - сказал Крис. - Если
вы солгали мне в чем-то, то я не смогу вам помочь при всем желании. И если
обвинение докопается до какой-либо правды относительно вас, о которой мне
ничего не известно, вы будете обнюхивать стены исправительного заведения с
внутренней стороны в течение ближайших пятнадцати лет, как минимум, прежде
чем в суде будет принято к слушанию дело о вашем досрочном условном
освобождении.
- Что это ты там говорите о тюрьме? - воскликнул Гейбл, вскакивая со
стула: его так и распирало от избытка энергии. - Вы здесь как раз для того,
чтобы сделать так, чтобы я не попал в тюрьму. - Он перевел глаза с Криса на
репродукцию гравюры Дега на стене. - Знаете, а у меня несколько лет висел
оригинал. Мне он никогда не нравился, и я купил его не потому, что он мне
нравился. Просто Линда думала, что эта картина хорошо смотрится над диваном
в гостиной, или что-то в этом роде, не помню уж точно. Но это не важно. Я
продал ее на аукционе в прошлом месяце, и мне дали за нее вчетверо больше,
чем я заплатил. Эти япошки отрывают с руками любую хреновину. Просто
удивительно. Набрасываются, как стая пираний, сшибая друг друга, чтобы
освободиться от своих иен, пока на них хоть что-то можно купить...
- Ну а правда?
Гейбл заморгал длинными, как у девушки, ресницами.
- Причем здесь правда? Ах, да. Правда состоит в том, что искусство -
это та же коммерция. Сколько я могу за него выручить и какой доход я
получу, продав. Цвет, перспектива, формы, оригинальность видения мира - все
это ерунда для меня. Честно говоря, я подозреваю, что и для всех людей.
Крис смотрел в окно на голубоватую дымку от выхлопных газов,
окутывающую Сентрал-Парк, медленно считая про себя до десяти. - Я не о том.
Я - о вашей любовнице, - сказал он, наконец.
- Это чистейшая ложь! - крикнул Гейбл, ударив кулаком по столу. Его