"Мартти Ларни. Прекрасная свинарка, или Неподдельные и нелицеприятные воспоминания экономической советницы Минны Карлссон-Кананен, ею самой написанные" - читать интересную книгу автора

не научилась называть отцом.
- Велл, дальше - укладывать сьюткэйсы и ехать в Финляндию.
- В Финляндию! Неужели маме и мне надо ехать в Финляндию?
- Йес, сэр. Именно туда, и не раздумывая.
Предложение Виктора мне казалось совершенным безумием. О Финляндии я не
знала ничего, так как география в нашей школе была свободным предметом, а
редко кто учит уроки, которые не обязательны. Но все-таки я кое-что слышала
от американских финнов об этой далекой стране, где, по их словам, царили
нескончаемая гражданская война, классовая ненависть, ужасная бедность и
морозы; где люди питались исключительно салакой и сосновой корой, ходили в
опорках и рожали детей в курных банях; где все дрались финками и безменами,
читали Апостол и Калевалу и откуда каждый мечтал эмигрировать в Америку. Так
описывали мне свою родину многие финские переселенцы, которые в начале века
приехали в Миннесоту и работали на шахтах. И в такую-то страну я должна была
эмигрировать, я, стопроцентная американка! Я чувствовала себя бесполезной,
словно булавка, лишенная своей головки. Все же я стала отчаянно
сопротивляться, решительно отказывалась ехать и, помнится, даже прибегла к
убедительной силе слез. Но мама, напротив, была покладиста, как складной
ножик. Променяв свободу на мужа, она готова была следовать за ним куда
угодно, вплоть до Финляндии. Дело было не в любви и даже не привязанности ее
к Виктору, а в каком-то чувстве беззащитности, в боязни остаться без мужа,
который уже научился обращаться с женой, как с кассовым аппаратом и машинкой
для штопки носков. Пока Виктор, преодолевая некоторую клейкость мысли,
схематически набрасывал перед нами картины будущей счастливой жизни, мама
слушала молча. Она знала по опыту: если мужу не дать всего, что он хочет, -
потеряешь мужа. А если отдашь ему все, что имеешь, - тоже потеряешь его.
Самое лучшее, следовательно, оставаться пассивной. Так она и поступала. Она
только слушала и наблюдала за моим настроением. А затем стала осторожно
уговаривать, пытаясь обратить меня в наивную веру Виктора. Она могла,
казалось, объяснить все, что угодно, кроме того, при чем здесь она.
- Милая Минна, подумай же серьезно о деле. Ты ведь видишь, бар
ежедневно приносит нам только убытки. Необходимо продать его как можно
скорее. Твой отец - хороший человек...
- Мой отец?
- Да, я имею в виду Виктора.
- Хорошо, так и говори о Викторе, а не о моем отце.
- Минна! Я ожидала от тебя большей деликатности.
- Какой вздор! Девочка права, - перебил ее Виктор. - Она не должна
титуловать меня иначе, как Виктор или Вик. К черту формальности!
Беседа текла несколько вяло, но, во всяком случае, для меня
окончательно выяснились намерения моих родителей. Итак, они решили ехать в
Финляндию. У Виктора были небольшие сбережения, с помощью которых он
намеревался открыть в Хельсинки столовую на американский манер: этакую
маленькую кормушку, где подают котлеты "гамбургеры", жареную картошку и
"горячих собак" - так американцы называют сосиски с булочкой. Больше ничего.
Виктор хотел донести до своей отсталой родины свежее дуновение большого
мира. Он слышал от некоторых американских финнов, побывавших в Финляндии,
что все заграничное - в Хельсинки козырь. Наконец-то настало его, Виктора,
время! Американские котлеты в столице Финляндии! Это уже что-то новое. Это
будет его джокер.