"Ольга Ларионова. Вахта "Арамиса", или Небесная любовь Паолы Пинкстоун" - читать интересную книгу автора

четкой программы взаимоотношений с ними.
Решение это было компромиссным, но мудрым.
Несколько десятков лет система околопланетных станций вполне
оправдывала себя, и космическое строительство было направлено
исключительно на увеличение числа межпланетных грузовиков и "муравьев".
Ракеты прибывали непосредственно на космические станции, где проходили
карантин, проверку двигателей и досмотр грузов сотрудниками Международной
службы. Но однажды, почти одновременно, на "Первой Козырева" весь
персонал, а также экипажи трех швартовавшихся ракет были поражены Цестой
аробирой, занесенной, по-видимому, с Марса; а "Линкольн Стар" едва не
погиб от взрыва вышедшей из управления ракеты, которую вовремя не успели
отвести подальше. Тогда-то и было решено около каждой космической станции
создать группу вспомогательных спутников, играющих роль таможенных
станций.
Несмотря на то, что сооружение спутников обычно велось объединенными
силами космических держав, строительство станций вокруг "Первой Козырева"
почти целиком осуществлялось французскими инженерами.
Поэтому и названы они были по-французски: "Атос", "Портос" и "Арамис".
"Атос", самый малый из этой группы спутников, принимал пассажирские
ракеты, "Портос" - грузовики, "Арамис" же, как наиболее оснащенная
станция, был универсальным и поэтому контролировал нетиповые, очень
устарелые или, наоборот, совершенно новые грузопассажирские и
исследовательские корабли.
"Бригантина" была из числа новейших американских моделей.



КРАСА И ГОРДОСТЬ

Собственно говоря, "Бригантина" и не могла быть иной, - породистая
титанировая лошадка, "моя серая в яблоках" - как говорил капитан;
высокоманевренный грузовой планетолет с активной тягой в семьсот пятьдесят
мегафорс. Она не могла не быть красой и гордостью американского
космического флота, потому что кроме ее собственных достоинств ее
капитану, тридцатидвухлетнему Дэниелу О'Брайну, "джентльмену космоса",
сопутствовала неизменная удача, удача ровная и не бросающаяся в глаза, как
и положено быть судьбе истинного джентльмена.
Что же касается удачи второго пилота, то ее можно было назвать просто
дьявольской, - вряд ли какой другой выпускник школы космонавтов мечтал в
свои двадцать два попасть сразу на трассу "Первая Козырева" -
"Венера-дубль", да еще и на красавицу "Бригантину", да и еще к такому
капитану, как О'Брайн. Но Александр, или попросту Санти Стрейнджер, был
чертовски удачлив и принял все сыпавшиеся на него блага как должное.
Что же касается Пино Мортусяна, то плевать ему было на все достоинства
"Бригантины", потому что ему по горло хватало своих обязанностей,
бортового космобиолога, и даже больше чем хватало. В течение рейса он
брюзжал и ругался так, что можно было с уверенностью сказать: этот человек
никогда больше не подойдет к ракете ближе чем на четверть экватора. Но
"Бригантина" готовилась к очередному рейсу, и за день до отлета на борту
исправно появлялся Пино со своей традиционной воркотней. Впрочем, ворчал