"Ольга Ларионова. Вахта "Арамиса", или Небесная любовь Паолы Пинкстоун" - читать интересную книгу автора

скатерти, под столом стиснула кулачки. - Разве так должна работать
стюардесса? Вот на пассажирских ракетах, если что случается - стюардесса
разве с командой? А? Она с пассажирами. До самого конца. (Ада улыбнулась,
- еще ни на одной пассажирской ракете до "самого конца" не доходило.) Я,
конечно, мало что могу, но ведь главное, чтобы люди чувствовали - о них
заботятся, с ними рядом живой человек, а не такой вот паразит. - Паола
кивнула на "гнома", все еще покачивавшегося за креслом Симоны.
Симона взорвалась:
- Прелестно! Господа, бумагу мне с золотым обрезом и лебединое перо. Мы
пишем рекомендацию мисс Паоле Пинкстоун на предмет ее перехода на рейсовую
космотрассу. И чтоб там без паразитов. Мисс не выносит представителей
металлической расы.
"Ну зачем она так? - подумала Ираида Васильевна. - Она же знает, что на
пассажирские ракеты берут только самых хорошеньких... Даже у нас. Уж такая
традиция. А на "Бригантине" за стюардессу этот Мортусян. Так что никуда
Паша не уйдет. Что же обижать девочку?"
- Трогательно, - сказала Ада, - а мы, выходит, не люди? Нам не нужно
человеческой заботы?
Паола вспыхнула.
- Ох, глупости вы все говорите. - Ираида Васильевна подошла к Паоле,
тяжело опустила руки ей на плечи. - Счастливая ты, Паша.
Паола вскинула на нее глаза, но Ираида Васильевна молчала, да говорить
и не надо было, - все и так поняли, что, собственно говоря, осталось
досказать: "Счастливая ты - тебе есть, кого ждать". Все это поняли, и
наступила не просто тишина, а тишина неловкая, нехорошая, которую нужно
поскорее оборвать, но никто этого не делал, потому что в таких случаях что
ни скажешь - все окажется не к месту, и всем на первых порах станет еще
более неловко. И только потом, спустя несколько минут, все сделают вид,
что забыли.
- А знаешь, откуда твое счастье? - Ираида Васильевна стряхнула с себя
эту проклятую тишину, но не захотела, вовсе не захотела, чтобы все
забывали, и улыбнулась грустно, и сложила руки лодочкой, и поднесла их к
уху, словно в них было что-то спрятано, малюсенькое такое. - Вот когда мы
были маленькими, играли в "белый камень":

Белый камень у меня, у меня,
Говорите на меня, на меня...

- А что, Маришка у тебя играет в белый камушек? - обернулась она к
Симоне.
- Да вроде бы - нет.

...Кто смеется - у того, у того,
Говорите на того, на того...

- И какие льготы предоставляло наличие белого камня? - осведомилась
Ада.
- Уже не помню... Кажется - счастье какое-то.
- Да... - задумчиво сказала Паола. - До счастья я немножко не дотянула.
Пинкстоун - это не белый камень. Розовенький.