"Ольга Ларионова. Где королевская охота" - читать интересную книгу автора

по всей Поллиоле. - И я не шучу!
Немигающие, остановившиеся глаза обращены к Эристави. Он знает, что эта
женщина не шутит; он знает, что недопустимое произойдет, и не только
потому, что так повелела она. Просто слишком долго тянулось другое
недопустимое - не имея на то никаких прав, он все-таки находился подле
этой женщины. Это не могло кончиться просто так, ничем. Но ведь чудовищные
поступки не всегда расшвыривают людей, подобно взрыву - иногда они
связывают. Сопричастностью пусть - но связывают... Он поднимает свой
десинтор - прицельный двенадцатимиллиметровый среднедистанционный
разрядник. Он был слишком хорошим стрелком, этот потомок древних
охотников, и никогда не пользовался разрывным оружием. Он и сейчас знает,
что не промахнется, и если медлит, то только потому, что так и не может
решить - все-таки промахнуться ему или точным выстрелом в глаз уложить эту
вполне земную на вид оленюшку?..
Но Генрих тоже знает, что его жена не шутит, и этого секундного
колебания ему достаточно, чтобы бросить свое тело вперед, через ступеньки
веранды, и он успевает, как успевал везде и во всем. И выбитый из рук
Эристави десинтор летит прямо к мольберту, и Генриху не приходит в голову
проследить за его полетом, и спохватывается он только тогда, когда жуткая
белая молния бьет прямо по дощатым ступеням, и Генрих вдруг понимает, что
в отличие от вчерашней ночи Герда стреляет не по белой бодуле, а по нему,
и неумело посланные разряды щепят дерево и полосуют сухую траву, поднимая
белые клубы терпко пахнущего дыма.
Он рванулся в сторону, чтобы короткими перебежками выйти из зоны
обстрела - и наконец проснулся. В узкий просвет между тучами било жаркое
солнце, и пар поднимался дымными клубами с полированной поверхности
черного камня. Ступени циклопической лестницы уходили прямо в низко
мчащиеся облака, и где-то совсем рядом, метрах в пятнадцати над собой, он
увидел зверя, на светло-золотистой шкуре которого едва проступали
бледнеющие на глазах пятна.
Он вскочил, словно его подбросило. Как он мог забыть?
Он доковылял до первой каменной ступени, оперся на нее грудью и
непослушными пальцами попытался нащупать на поясе кобуру десинтора. Кобуру
он нашел, но вот десинтор... Неужели вывалился во время прыжка в воду?
От бешенства и бессилия Генрих даже застонал. Каждая новая неудача
казалась ему последней каплей, но проходили считанные минуты - и на голову
сваливалось еще что-нибудь, похлестче предыдущего. Потерять десинтор!
А поллиот лежал прямо над ним, на полтора десятка ступеней выше, лежал
на боку. Приподнялся, пополз вверх. Пятен на нем уже не видно, и сейчас он
напоминает бесхвостого кенгурафа масти оленя. А может, и не кенгурафа. Вот
переполз на ступеньку выше... еще выше...
Скорее он похож на обезьяну - естественно, ведь для карабканья по
скалам это наиболее удобная форма. Правой передней лапой он едва
двигает... Выше... А что, если там - пещеры, скрытые сейчас облаками? Он
же заползет черт знает куда, и с его жизнеспособностью будет подыхать без
питья и корма много, много дней.
Высота ступеньки была чуть ниже груди, и Генрих взобрался на нее не без
труда. Перебрался еще на одну. И еще. Жара и духота. Бешеный стук крови в
висках. И тупая боль в вывихнутой руке. Максимум еще четверть часа, и
здесь будет вертолет. А пока - не упустить поллиота из виду.