"Дж.Лэрд. Снега Берглиона (Ричард Блейд. Странствие 4)" - читать интересную книгу автора

на его грудь.
* * *
Ричард Блейд не запомнил, часто ли он слышал этот вскрик; но, судя по
загадочной улыбке, которой расцвело лицо спящей Аквии, можно было сказать,
что колокольчик звенел не один раз.
Фиолетовая ночь - первая, которую он провел в этом мире, в пока еще
безымянной реальности - плыла над снежной равниной; спящему Блейду чудилось,
он снова тонет в ледяной купели, задыхается, бьется, пытаясь глотнуть
воздух. Тело его опять обдавало то жаром, то холодом, странные покалывания
сверлили кожу в тысяче, в миллионе мест, будто он, нагой и беззащитный, был
выброшен на мороз, и миллионы снежных пиявок терзали его миллионами ледяных
игл. Он стонал и ворочался, не в силах разорвать цепи сонного забытья, но
звуки эти, казалось, не тревожили спавшую рядом женщину; ее спокойная поза и
улыбка говорили только о блаженной усталости.
Под утро Блейд успокоился и крепко уснул. Кожа у него слегка зудела, и
мнилось ему, что целая армия муравьев странствует по его плечам и груди и,
переползая то на живот, то на спину, щекочет тело бесчисленными лапками. Но
он больше не ощущал холодных укусов снега и ледяной воды; наоборот, ему было
тепло, очень тепло, почти жарко.
Наступило морозное утро, прогнав сонную одурь ночи; закончилось
действие снадобий, и Ричард Блейд, живой и здоровый, вновь вернулся к
привычному состоянию умеренного оптимизма и трезвой рассудительности. Он
чувствовал себя превосходно - разве что очень хотел есть.
Потянувшись, Блейд выпростал руки из-под мехового покрывала, и вдруг
резко отбросил его в сторону. Он глядел на свою кисть, и его глаза
раскрывались все шире и шире. Дьявольщина! То была совсем не его рука!


ГЛАВА 3

Ошеломленный, Блейд уставился на мускулистую конечность, покрытую
длинной, неимоверно густой шерстью бурого цвета. Эта страшная лапа не могла
принадлежать даже горилле, ибо свисавшая с нее на добрых полфута
растительность не уступала толщиной и плотностью меху белого медведя.
Разведчик привстал, с лихорадочной поспешностью ощупывая лицо, плечи, грудь,
поясницу. Везде то же самое - бурые отвратительные лохмы! С копчика и паха
они спускались почти до колен, словно шерстяная юбка или борода выросшая
совсем в неположенном месте.
Впрочем, положенное место также не было обойдено - со щек и подбородка
на грудь струились густые заросли, подпертые охватившим шею плотным валиком
шерсти. Блейд был очень темным шатеном, почти брюнетом, но волосяные
джунгли, украсившие за ночь его лицо, имели такой же мерзкий
грязновато-бурый цвет, как и буйная поросль на руках, груди и прочих частях
тела. С похолодевшим сердцем он потянулся к затылку, коснулся ушей. О,
великий Создатель! Космами, которые стекали с них к лопаткам, можно было два
раза обернуть кулак!
Но почему?.. Какая-то странная болезнь? Блейд покосился на чистое белое
личико спящей рядом Аквии. Нет, ее не поразила эта необъяснимая инфекция...
Так в чем же дело?
Он постепенно приходил в себя, и страх, отвращение, ужас - вполне