"Иван Лаптев. Власть без славы " - читать интересную книгу автора

пять лет изо дня в день, из номера в номер, из передачи в передачу. В этой
борьбе были успехи, были и отступления, были и контратаки со стороны
цензуры, которую нельзя представлять только в облике Главного управления по
охране государственных тайн в печати. Охранительные функции выполняла вся
многоуровневая идеологическая система КПСС, охранительные, уточню, не для
государственных тайн, а для режима. И в 1988, и в 1989, и даже в 1990 году
средства массовой информации все еще находились "под колпаком" этой системы
и порой были вынуждены откатываться назад, как это произошло, например, с
серией выступлений против А. Д. Сахарова незадолго до его смерти. Но с
каждым шагом гласности вперед мы чувствовали себя все увереннее и все больше
учились сопротивляться любому внешнему нажиму.
Безусловно, власть и тогда искала любую возможность ограничить
гласность, как она ищет эту возможность и сегодня. Но на то она и власть. У
нее всегда свои законы, свои представления о характере и полноте диалога с
обществом, и просто так она своих позиций не сдает. К этому надо быть
готовым каждому, кто выбрал себе журналистскую судьбу.
Тогда, в 1984 году, история с "Расплатой" многому научила редакцию
"Известий". Мы приняли своими правилами несколько жестких требований.
Во-первых, каждый публикуемый факт должен быть неопровержимо
засвидетельствован. Не обязательно все эти свидетельства публиковать, но
корреспонденту следует иметь их. Во-вторых, если автор прав, если он не
погрешил против истины, редакция встает на его защиту при любом развитии
ситуации. В-третьих, вынеся на газетную полосу какую-либо проблему,
возвращаться к ней столько раз, сколько потребуется, чтобы ее решить. Были
еще и в-четвертых, в-пятых, в-шестых...
Все эти правила очень скоро доказали свою важность.
Свободу слова, открытость, гласность часто понимают и трактуют как
неограниченную возможность высказаться по адресу руководства страны, тех или
иных действий власти, определенных политических или хозяйственных решений.
На мой взгляд, это самая легкая дорога, самые ясные проблемы журналистики.
Ибо институт власти представляет собой единую структуру - от уровня "вождей"
до уровня клерков, выдающих людям справки в собесах и ЖЭКах. И чем ниже идет
свет гласности по этим уровням, тем больше препятствий он встречает, тем
больше рассеивается в тумане нечеткой ответственности, сложных человеческих
взаимоотношений, бюрократических инструкций. Да, на взгляд, скажем,
корреспондента центрального издания это мелко, не тянет на громкую
публикацию, напоминает поиск "стрелочника", но не случайно говорят: мелочи
сильны тем, что их много. Именно на этом уровне конкретных "мелочей" рядовой
гражданин каждодневно сталкивается, взаимодействует с властью, с
государством. Именно "крапивное семя", как назвал Достоевский племя
чиновников, представляет перед сотнями миллионов наших соотечественников
государственную машину, соблюдает или нарушает их законные права. Добавьте к
этому правовое невежество населения, равнодушие и алчность легиона
госслужащих-мздоимцев, мизерные возможности обжаловать их действия - и вы
получите убедительное свидетельство того, что свобода слова и гласность
просто "вязнут" в условиях жизни нашего народа. Еще заметнее это было в
советскую пору, хотя руководство КПСС горбачевской поры и пыталось с помощью
гласности вторгнуться в эти проблемы, высветить их, избавиться от наиболее
нерадивых и вороватых представителей власти, припугнуть остающихся. Но этим
попыткам противостояла огромная масса уже допущенных ошибок и