"Алексей Ланкин. Лопатка" - читать интересную книгу автора

кто вступится - особенно если симпатии аудитории не на его стороне.
Я продолжаю вспоминать - и вот из школы в уральском посёлке переношусь в
зал старинного здания на Университетской набережной. Если скосить глаза, то
видно, как дрожит в Неве золотой купол Исаакиевского собора. Я позволяю
роскошь полюбоваться им, но ненадолго. Я занят. Идёт собеседование перед
приёмными экзаменами.
На собеседование я пришел с открытым и немного наивным лицом комсомольца
с периферии. Такие, безусловно, нужны Университету как источник свежей
здоровой крови. Я с такою бескорыстной готовностью отвечал на вопросы
мандатной комиссии, что каждому из них стало ясно: этот не подведёт! Слава
Богу, в лице у меня нет почти ничего семитского, а темные глаза и волосы
могут быть и казацким, и татарским следом.
С фамилией было сложнее. Но, изучив лица членов мандатной комиссии - ни
единой морщины на пятерых, хотя каждому за пятьдесят - я еще раз убедился,
что моё оружие - славянское простодушие. Никаких еврейских штучек! Предвидя
это, я и в анкете написал прямо: да, отец еврей. А сам я русский. И в
паспорте так. И при получении паспорта год назад - никаких попыток
перекраситься из Кригера в Юдина. Krieger - это не столько даже на Jiddisch,
сколько на Deutsch. Значение: воин. А разве еврей воин? Он маклер, торговец,
комиссионер - а для войны слишком хитёр и пронырлив. Разве что годится по
интендантской части.
Глядя мандатной комиссии в десять глаз, я честно и откровенно
рассказывал, что отца я почти не знаю, что родители развелись, когда мне
было три года, и с тех пор я считанные разы видел Александра Иосифовича
Кригера и никогда не переписывался с ним. Я говорил так убедительно, что им
оставалось только признать этого полтинника как раз за того, кто им нужен,
чтобы загородиться при случае от обвинений в антисемитизме: позвольте, у нас
на скандинавском отделении студент Кригер... Учится отлично. Нет-нет, отсева
по национальному признаку у нас нет и быть не может. Единственный критерий -
академическая успеваемость в сочетании с высокой сознательностью и
пониманием курса партии.
После собеседования выдержать экзамены оказалось совсем легко. На четырёх
экзаменах - четыре раза отлично, и в сумме с чистою пятёркой школьного
аттестата это дало мне двадцать пять баллов, по которым я проходил на любое
из самых престижных отделений филологического факультета.
И вот - я студент...
Среди моих сокурсников был тихий, но нельзя сказать, чтобы незаметный Юра
Крохичев. Я не люблю простонародных выражений, но поговорка не ладно скроен,
да крепко сшит сложена словно нарочно про него. На его лице постоянно
светилась мягкая улыбка; он ходил, свесив перед собою малоподвижные руки.
Если ему задавали простой вопрос: Юра, в какой группе ты учишься? - то
улыбка сходила с его лица, он напряженно думал некоторое время и, наконец,
отвечал чуть слышным голосом и нараспев: В англи-ийской... И снова
расплывался в доброжелательной улыбке.
Хотя вчерашний школьник, Юра уже брился каждый день и даже носил над
губою щетинистые усики. Впрочем, бородка больше бы ему пошла - она хотя бы
прикрыла его косо срезанный дегенеративный подбородок.
При всём своем тугодумии Юра ходил в отличниках - и к упорным занятиям
его побуждали не карьерные соображения, а искренняя любовь к знанию. Он не
был свободен от половых увлечений и проявлял в них такую же искренность, как