"Питер Ладлоу. Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии " - читать интересную книгу автора

полиции"
Какое правительство? Что скрывается за этими звездочками? Откуда вообще
взялась эта ложь? А вот и ключ к разгадке. Такая политика затрагивает
интересы более чем миллиарда людей, распространяя свое воздействие далеко по
ту сторону океана. Под конец Брин выдает следующее заявление, под которым,
без сомнения, подпишутся многие: IAAMOAC![1]
Ричард Барбрук ( 5) теряет всю свою благожелательность, доказывая, что
в разглагольствованиях Барлоу проявилось некое разочарование, наступившее в
результате столкновения либертарианской идеологии с суровой реальностью
капитализма - и не более того:
Декларация Барлоу является симптомом глубокого идеологического кризиса,
с которым пришлось сейчас столкнуться сторонникам либертарианства
"свободного рынка" внутри онлайнового сообщества. В тот самый момент, когда
киберпространство собирается стать открытым для широкой публики, личная
свобода, столь высоко ценимая внутри Сети, по-видимому, вот-вот будет
ликвидирована в законодательном порядке с сохранением минимальной
политической оппозиции или же вообще без таковой. Здесь важно отметить, что
снятие ограничений на рыночную конкуренцию не оказало никакого
положительного эффекта на дело борьбы за свободу слова. Наоборот,
приватизация киберпространства происходит параллельно с введением суровой
цензуры. Будучи не в силах объяснить это явление в рамках "калифорнийской
идеологии", Барлоу предпочел ретироваться в неолиберальную гиперреальность и
тем самым избежать столкновения с противоречиями реального капитализма.
Именно таких критических отзывов, которыми поделились Брин, Беннахам и
Барбрук, мы и ожидали. Их критика отражает очевидные тревоги, вызванные
манифестом Барлоу. Единственная загвоздка в том, что очевидные тревоги не
всегда оказываются обоснованными.
Для начала зададимся вопросом, а справедливо ли обвинять Барлоу в
эскапизме? Своим реальным вкладом в борьбу за онлайновые права он известен
больше, чем кто-либо, и это факт. В конце концов именно он стал одним из
основателей Electronic Frontier Foundation, создание которой стало ответом
на слишком суровые меры, предпринятые против хакеров американской Секретной
службой.
К тому же он возглавил борьбу за криптоправа. Судя по всему, он мог как
выдвигать радикальные идеи, так и заниматься конкретными делами.
Но что же можно сказать насчет утверждения о том, что мы не живем в
киберпространстве на самом деле, а являемся жителями болгарского города
Пловдива, или Де-Мойна в Айове, или Милтона-Кейн-са в Англии? Понятно, что с
этим невозможно поспорить. Или все-таки можно? Если копнуть глубже, все
оказывается далеко не так просто. Именно эту проблему я старался исследовать
и в других работах. Во введении к пятому разделу "Полдня на электронном
фронти-ре" я писал, что персонажи, которые мы создаем в онлайновом режиме
(наши личности в виртуальной реальности, или ВР-личности), могут оказаться
не менее важными - и не менее реальными, раз на то пошло, - чем те личности,
что созданы нами в так называемом реальном мире (РМ). Свою мысль я попытался
проиллюстрировать на примере половой принадлежности (р. 315):
Если основная часть моих социальных контактов протекает в ВР, а не в
РМ, тогда почему бы ВР не иметь больше прав на формирование моей половой
принадлежности? Другими словами, если половая принадлежность задается
социальными институтами и если большая их часть, к которой я имею отношение,