"Луис Ламур. Ландо ("Сэккетты") " - читать интересную книгу автора

старик. - Самое лучшее - отыскать их и покончить с ними.
- Они все же моя родня, я никогда не нападал на них. Если же им так
хочется неприятностей, то они их получат.
Старик закинул в рот жевательный табак, внимательно посмотрел на
плитку, от которой только что отломил кусок, и произнес:
- Тебе придется это сделать. Парни опасны. Они предлагают сотню
долларов за твою голову. Ты нужен им мертвый.
Сумма намного превышала годовой доход ковбоя, таких денег хватит, чтобы
нанять каких-нибудь негодяев в Техасе и направить по моим следам. Этим
Курбишоу явно не хватало родственных чувств. Ну что же, если они так хотят
поймать меня, то им придется сжечь лес и просеять пепел, прежде чем найти
меня.
Сан-Августин - красивое место, но разве там разбогатеешь? Да и моя
кобыла на сносях. Через несколько недель родит жеребеночка. Что нам делать
на Юге? Так я думал, сворачивая пожитки. Вдруг Тинкер, чинивший револьвер,
спросил:
- Галф недалеко отсюда?
- К югу, вниз по реке.
Отложив револьвер, цыган занялся упряжью, а я отправился за кобылой, и
только повернулся, как услышал слова Тинкера:
- Это уединенное место, где человек может укрыться... Большое имение...
Хозяин - моряк...
Старик сплюнул и спросил:
- Ты размышляешь или спрашиваешь?
- Если уж зашел разговор, - улыбнулся Тинкер, - то спрашиваю.
Старик указал путь кивком головы.
- Вот дорога. Она ведет к Декроу. Тринадцать или четырнадцать миль
отсюда.
Мы забрали кобылу и повозку, на которой теперь красовалась реклама
наших товаров: ножи, пилы и тому подобное - словом, все, что мы везли.
Мы шли рядом. Оба в черных шляпах с лихо загнутыми полями. Тинкер - в
черной домотканой одежде, с золотыми сережками в ушах, а я - в красной
рубашке, куртке из оленьей кожи и черных штанах, заправленных в сапоги. Он -
со своими ножами, я - с револьвером. Вместе мы представляли весьма
колоритную пару.
Позади осталось почти десять миль, когда навстречу нам попалась юная
всадница. Мы подошли к ней, вернее, она подъехала к нам. Ей было около
четырнадцати, и держалась она вызывающе. Каштановые волосы до плеч и
веснушки, рассыпанные по носу и щекам, очень украшали ее миленькую мордашку.
Но, как я уже сказал, девица оказалась слишком дерзкой.
Она посмотрела на Тинкера, потом на повозку и наконец взглянула на
меня. Ее глаза задержались на мне какое-то время и, по-моему, не увидели
ничего особенного.
- Я Марша Декроу, - сказала она. - У нас есть часы, которые нужно
починить.
Она произнесла все с таким видом, словно ожидала, что ее имя прозвучит
над нашими головами как грохот барабанов, хотя ни о каких Декроу я до
сегодняшнего утра и не слышал. Но даже если бы слышал о них раньше, то едва
ли обратил на это внимание. Однако когда мы подошли к дому, я подумал: если
деньги придают значимость человеку, то такой дом - зримое воплощение