"Лазарь Лагин. Остров Разочарования" - читать интересную книгу автора

поры кашлял. Дед подмаргивает хитро-прехитро, низко кланяется внучку:
"Пламенный привет ровеснику Октября! Просим вашу милость щец похлебать!"
Ученик фабзавуча Костя Егорычев получает первую удовлетворительную отметку
за самостоятельно изготовленную деталь... Студент первого курса
архитектурного института Константин Егорычев впервые рисует обнаженную
натуру. Ему неловко и перед нею и перед своими сокурсниками и, особенно,
сокурсницами... Низенький широкоплечий капитан третьего ранга докладывает
комсомольцам института о наборе в военно-морские училища... Веселая, с
песнями поездка в Севастополь. С ним Витя Сеновалов, незабвенный его
"корешок"... Первые минуты в Севастополе... Ясная свежесть сентябрьского
черноморского утра. С вокзальной площади, если задрать голову, видно, как
высоко наверху, по крутому подъему, вырубленному в скале, неторопливо
карабкается в гору, цепляясь за провод смешным допотопным роликом, крошечный
зеленый трамвайчик...
Огромная волна покрывает Егорычева с головой. Несколькими сильными
рывками он выталкивает себя на поверхность, отряхивается, отплевывается.
...Командира роты морской пехоты старшего лейтенанта Егорычева
принимают в партию в воронке от тысячекилограммовой бомбы на передовых, под
Меккензиевыми горами... Он произносит речь над могилой Вити Сеновалова...
Первое ранение... Первая встреча с Зоей в госпитале. Она дежурная сестра в
его палате... Штурман быстроходного тральщика "Глеб Хмельницкий" старший
лейтенант Егорычев бежит по разоренной улице Фрунзе, сворачивает направо, к
Артиллерийской бухте. Школа, в которой теперь размещен госпиталь. Две
забинтованные фигуры лежат неподвижно, лицами кверху на белых, крашенных
масляной краской койках и беседуют, не. видя друг друга. Одна из них Зоя.
Вся в бинтах, только голова и левая рука не забинтованы. От повышенной
температуры румянец во всю щеку...
Непередаваемая нежность охватывает Егорычева. Он пытается произнести
вслух; "Зоя! Зоенька!" Его рот захлестывает горько-соленой, тугой, как
резина, массой воды. Он яростно отплевывается, кашляет, переводит дыхание.
Ему хочется продолжить воспоминания о своей трудной, суровой и чистой
севастопольской любви, но в это время что-то тяжелое с силой ударяет
Егорычева по голове. Огненные круги вспыхивают в его крепко зажмуренных
глазах. На мгновение он уходит под воду, всплывает наверх и снова ударяется,
очевидно, о тот же самый предмет. Он инстинктивно пытается оттолкнуть от
себя это таинственное нечто, и его руки упираются в толстую рею, обвитую
обрывками каната. Они скользят по его ногам, как щупальца страшного и
неведомого морского чудовища.
"Спасен! Спасен!.." Егорычев обеими руками обхватывает скользкое,
гладко обтесанное бревно и замирает в сладостном чувстве безопасности. Он
отдыхает. Через него переваливают чуть видные пенистые гребни невидимых
волн, но сейчас это его нисколько не интересует. Он отдыхает. Потом ему
приходит в голову, что где-нибудь поблизости, возможно, плавает еще
какой-нибудь несчастный, спасшийся с,"Айрон буля". И вдруг это Михал
Никитич?! Он прекрасно отдает себе отчет, что этого не может быть, что Михал
Никитич никак не мог спастись, и все же кричит в темноту: "Михал Никитич!..
Михал Ни-ки-ти-ич!"
Он прислушивается и, конечно, не слышит никакого ответа.
"Михал Ни-ки-ти-ич!" - продолжает, несмотря на это, кричать Егорычев.
Он кричит до хрипоты, то и дело отплевываясь от воды, Забивающей ему рот.