"Сельма Лагерлеф. Сказка о сказке (новеллы)" - читать интересную книгу автора

место, где всякий грех прощается тому, кто туда придет".
- А что говорят монахи? - спросил Берг. - Они не желают моего спасения,
они хотят послать меня на пытки и на костер?
- А я у них спрашиваю: "Как же я предам своего лучшего друга? -
продолжал Турд. - Больше у меня никого нет на свете. Он спас меня из когтей
медведя, который уже наступил мне лапой на горло. Мы вместе мерзли, пережили
столько всяких невзгод. Он укрыл меня своей медвежьей шкурой, когда я был
болен. Я ходил для него за водой и за хворостом, я стерег его сон, я
обманывал его врагов. Почему же вы думаете, что я способен предать друга?
Мой друг скоро по своей воле пойдет к священнику и исповедуется, и тогда мы
вместе отправимся за искуплением в ту страну, где прощаются грехи".
Берг внимательно слушал, что говорил ему Турд, а его пристальный взгляд
изучал в это время лицо мальчика.
- Тебе самому надо пойти к священнику и сказать ему правду, - сказал
наконец Берг. - Тебе надо вернуться в долину к людям.
- Какая польза мне пойти одному? Ведь это за твою вину меня преследуют
мертвецы и тени. Разве ты не видишь, что я боюсь за тебя? Ты поднял руку
против Бога. Хуже нет преступления. Мне кажется, я бы обрадовался, когда
тебя будут колесовать. Блажен, кто в этом мире претерпит свое наказание и
спасется от вечной кары. Зачем ты рассказал мне о божественной
справедливости Господа? Ты заставляешь меня стать твоим предателем. Спаси же
меня от этого греха! Поди к священнику!
И Турд бросился перед Бергом на колени.
Убийца смотрел на мальчика, положа руку на его голову. Он измерил свой
грех мерою его страха и ужаснулся в душе его громадности. Он понял, что
пришел в противоречие с волей, которая правит миром. В сердце ему вступило
раскаяние.
- Горе мне, что я сделал то, что сделал! - сказал он. - То, что меня
ожидает, слишком тяжело, чтобы идти этому навстречу. Если я предамся в руки
священников, они пошлют меня на долгие мучения. Они поджарят меня на
медленном огне. Разве та жалкая жизнь изгнанников, которую мы проводим в
страхе и лишениях, не служит уже искуплением за содеянный грех? Разве не
достаточно, что мне пришлось бросить дом и семью? Разве не достаточно, что я
остался без друзей и всего, что дает человеку радость? Чего же еще можно от
меня требовать!
От его речей Турд вскочил и в диком страхе воскликнул:
- Неужели ты раскаиваешься? Неужели мои слова тронули твое сердце? Так
пойдем же скорей. Разве я мог на это надеяться? Пойдем скорей, нам надо
бежать! Еще не поздно!
Берг Великан тоже вскочил:
- Так, значит, ты это сделал!
- Да, да, да! Я предал тебя. Но пойдем скорей! Бежим туда, где ты
сможешь искупить свой грех! Они должны нас отпустить! Мы успеем убежать!
Убийца наклонился, чтобы поднять с пола боевой топор пращуров, который
лежал у его ног.
- Ах ты, воровское отродье! - прошипел он сквозь зубы. - А я-то верил
тебе и любил!
Но, заметив, что он потянулся за топором, Турд понял, что дело идет о
его жизни. Он тоже выхватил из-за пояса топор и зарубил Берга, прежде чем
тот успел выпрямиться. Лезвие просвистело в воздухе и с размаху опустилось