"Сельма Лагерлеф. Предание о старом поместье" - читать интересную книгу автора

О, как это было горько! Лучше бы ей никогда не ждать его!
Но ночью, когда Ингрид лежала в кровати под балдахином за пестрым
пологом, ей приснилось, что студент вернулся домой.
- Но ведь это не ты вернулся, - сказала она.
- Нет, это я, - ответил он.
И во сне она верила ему.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это случилось спустя неделю после Рождества. Ингрид сидела у окна в
маленькой гостиной и вышивала гладью. Ее милость, расположившись на диване,
как всегда, вязала. В комнате стояла тишина.
Молодой Хеде пробыл дома неделю, и все это время Ингрид с ним не
встречалась. Он и в собственном доме жил, как простолюдин, спал в людской,
ел на кухне. И он никогда не заходил к матери.
Ингрид знала, что и советница, и юнгфру Става ждали от нее, что она
сделает что-нибудь для Хеде или по крайней мере каким-то образом сумеет
повлиять на него так, что он останется дома. И она очень страдала из-за
того, что никак не может сделать то, чего они хотят. Она была в полном
отчаянье от бессилия, которое охватило ее с тех пор, как рухнули ее надежды.
И вот юнгфру Става только что явилась и сообщила, что Хеде укладывает
свою дорожную суму и собирается уходить. На этот раз он пробыл дома даже
меньше, чем в свои прежние наезды на Рождество, добавила она, бросив
укоризненный взгляд на Ингрид.
Ингрид прекрасно понимала, чего они ждали от нее, но была не в силах
помочь. Молча продолжала она заниматься своим делом.
После ухода юнгфру Ставы в гостиной сноса воцарилась тишина. Ингрид
совершенно забыла, что она не одна, и внезапно впала в странное забытье,
причем все ее горестные думы вылились в фантастическое видение.
Ей привиделось, будто она бродит по всему громадному господскому дому.
Она шла через множество залов и комнат, где мебель была в серых чехлах,
люстры и картины обернуты тюлем, а на полу лежал толстый слой пыли,
взлетающей под ее ногами. Но вот наконец она дошла до комнаты, в которой
никогда прежде не бывала. Это была совсем маленькая комнатка, а стены и
потолок в ней были почему-то черные. Но, приглядевшись, Ингрид увидела, что
они вовсе не были окрашены черной краской или задрапированы черной материей.
Черной комната казалась потому, что здесь стены и потолок были сплошь заняты
висящими на них летучими мышами. Эта комната была не что иное, как
гигантское гнездо летучих мышей. В одном из окон было выбито стекло, и
становилось понятно, каким образом они проникли сюда в таком невероятном
количестве, что смогли заполонить стены и потолок. Они висели неподвижно,
погруженные в зимнюю спячку, и даже не пошевельнулись, когда Ингрид вошла в
комнату.
Но зрелище это внушило ей такой ужас, что она задрожала с ног до
головы. Жутко было наблюдать эту массу тварей, которыми была увешана вся
комната. Их черные крылья обернулись вокруг туловищ наподобие плащей, каждая
из них вцепилась в стену единственным своим длинным когтем и висела на нем,
погруженная в мертвый сон.
Все это Ингрид видела отчетливо, и она думала про себя, знает ли юнгфру
Става о том, что летучие мыши заполонили в доме целую комнату.