"Сельма Лагерлеф. Предание о старом поместье" - читать интересную книгу автора

понятно. Но мне непонятно, как ты могла подумать, будто твоя сестра Става
совсем выжила из ума и ей можно плести небылицы.
Матушка Анна Стина до того растерялась, что не смогла вымолвить в ответ
ни слова. Но Ингрид решила довериться юнгфру Ставе и без промедления начала
рассказывать о себе своим тихим, мелодичным голосом.
Когда Ингрид обмолвилась о том, как она лежала в могиле и как пришел
далекарлиец и спас ее, старая юнгфру Става вдруг густо покраснела и, чтобы
скрыть это, поспешно опустила голову. Это длилось всего лишь какой-нибудь
миг, но судя по всему, это был хороший признак, потому что после этого
юнгфру Става заметно подобрела.
Вскоре она начала расспрашивать обо всем подробно, и прежде всего
насчет помешанного. Она хотела знать, не боялась ли его Ингрид.
- О нет, он ни чуточки не опасен, - ответила Ингрид. - Да он и не
совсем сумасшедший, он может продавать и покупать. Просто он сильно напуган.
Труднее всего было девушке рассказывать о словах, которые она услышала
из уст приемной матери. Но хотя голос ее и задрожал от слез, она решила, что
будет говорить обо всем без утайки.
Юнгфру Става приблизилась к ней, сдвинула с ее лба платок и заглянула
ей в глаза. После этого она легонько потрепала девушку по щеке.
- Это можете пропустить, мамзель, если вам угодно. Мне нет надобности
знать про это.
- Ну а теперь пусть моя сестра и мамзель Ингрид простят меня, - сказала
она чуть погодя. - Мне пора нести кофе ее милости. Я скоро вернусь и тогда
послушаю, что было дальше.
Когда же она возвратилась, то сообщила, что рассказала госпоже
советнице о молодой девушке, которую живой положили в могилу. И ее госпожа
пожелала увидеть эту девушку.
Их провели по лестнице в верхние покои и ввели в маленькую гостиную ее
милости советницы.
Матушка Анна Стина до того оробела, что застыла на пороге этой богато
убранной комнаты, но Ингрид ничуть не смутилась. Она подошла прямо к старой
госпоже и взяла ее за руку. Она могла бы робеть перед другими, куда менее
знатными господами, но здесь, в этом доме, она не испытывала робости. Она
ощущала лишь бесконечное счастье, оттого что попала сюда.
- Так это и есть дружочек, которого хотели живьем закопать в могилу? -
сказала советница, приветливо кивая девушке. - Может быть, дружочек будет
так добр и расскажет мне свою историю? Я, видишь ли, целыми днями сижу здесь
одна и ни о чем не знаю.
Ингрид снова начала свой рассказ. Но вскоре ее прервали. Ее милость
поступила точно так же, как юнгфру Става. Она поднялась, подошла к Ингрид,
сдвинула платок с ее лба и заглянула ей в глаза.
"Да, да, - произнесла про себя ее милость. - Я могу понять, отчего он
повиновался этим глазам".
Впервые в жизни Ингрид удостоилась похвалы за свою храбрость. По мнению
советницы, она оказалась храброй девушкой, если не побоялась довериться
сумасшедшему.
Нет, она, конечно, боялась его, возразила Ингрид, но еще больше боялась
она того, что люди застанут ее в таком виде. И к тому же он вовсе не опасен,
он почти в здравом уме, и он такой добрый.
Ее милость спросила, как зовут этого человека, но этого Ингрид не