"Сельма Лагерлеф. Предание о старом поместье" - читать интересную книгу автора

бутон.
Она все еще была как во сне и с трудом воспринимала окружающее, но было
нечто, изумившее ее до такой степени, что почти пробудило от грез. У очага
она увидела еще одну Анну Стину. Она стояла там, низенькая и коренастая, с
большим квадратным лицом, точно такая же, как и та, первая Анна Стина. Вот
только почему она такая нарядная, в белом чепце, завязанном лентами у
подбородка, и в черном шелковом платье? В голове Ингрид все еще мутилось, и
прошла целая вечность, прежде чем она сообразила, что это, должно быть,
юнгфру Става.
Она почувствовала на себе беспокойный взгляд Анны Стины и сделала над
собой усилие, чтобы прийти в себя и поздороваться. Впрочем, теперь она
больше не придавала значения ничему. Главное было то, что он явился к ней.
Рядом с кухней находилась крошечная комнатушка, занавешенная шторой с
синими полосами. Их ввели в эту комнатку, и юнгфру Става подала им еду и
кофе.
Матушка Стина не мешкая заговорила о цели их прихода. Она говорила
долго, упомянула о том, каким доверием пользуется сестра у ее милости,
госпожи советницы, которая даже позволяет ей по собственному выбору нанимать
слуг в усадьбу. Юнгфру Става ничего не отвечала, но Ингрид перехватила ее
красноречивый взгляд, который как бы говорил о том, что, по мнению
домоправительницы, она навряд ли пользовалась бы у госпожи таким доверием,
если бы нанимала прислугу вроде этой девушки.
Матушка Анна Стина принялась расхваливать Ингрид, уверяла, что она
очень славная девушка. Прежде она служила в усадьбе пастора, но теперь,
когда она повзрослела, ей захотелось поучиться чему-нибудь дельному, и Анна
Стина решила отвести ее к той, от которой она сможет узнать больше, чем от
кого бы то ни было.
Юнгфру Става и на это ничего не ответила. Но взгляд ее не мог скрыть
удивления тем, что девушка, находившаяся в услужении в пасторской усадьбе,
не нажила себе даже собственного платья и вынуждена была одолжить одежду у
старой Анны Стины.
Старушка стала жаловаться на свою обездоленность. Она, мол, живет
одиноко, в глухом лесу, заброшенная близкими, а вот эта девушка не раз
прибегала и утром, и вечером проведать ее. И потому ей теперь хотелось бы
отплатить девушке добром и устроить ее судьбу так, чтобы она осталась
довольна.
Юнгфру Става выразила сожаление, что им пришлось ходить так далеко,
чтобы пристроить девушку на место. Уж коли она так хороша, то почему не
смогла наняться в прислуги в какой-нибудь усадьбе в родных краях?
Матушка Анна Стина поняла, что дело может сорваться, и возвысила голос:
- Ты, Става, весь твой век просидела тут в тепле и довольстве, а я
между тем жила в большой нужде. Вспомни, что я до сего дня ни разу тебя ни о
чем не просила. И вот теперь ты собираешься выставить меня отсюда, как
попрошайку, от которой хотят отделаться куском хлеба!
Юнгфру Става слегка улыбнулась и сказала:
- Сестра Анна Стина, ты скрываешь от меня правду. Я сама родом из
Рогланды и хотела бы знать, в какой крестьянской избе в этом приходе можно
было отыскать такие глаза и такое личико.
Указав на Ингрид, она продолжала:
- То, что ты, Анна Стина, хочешь помочь девушке с таким личиком, мне