"Пер Лагерквист. Улыбка вечности" - читать интересную книгу автора

А вот для двух детей, двенадцатилетнего мальчика и его подружки,
болтавших без умолку, было утро. Для них всегда было утро. Им столько надо
было сказать друг другу, что они никого и ничего больше не слышали и не
замечали, и все для них было ново, и все было несомненно. Особенно мальчику
было о чем рассказать, он торопился и перескакивал с одного на другое, до
того он был полон всякой всячиной. Девочка восхищалась им безгранично.
Просто ужас, сколько он всего знает и сколько всего перепробовал, а уж какой
мастер на выдумки! Жизнь его была заполнена до отказа и страшно
увлекательна. Летом он ловил сеткой в озере щук, в одном заросшем камышом
заливе, солнце пекло, листья камыша были острые, как нож, а тишина стояла
такая, когда даже дышать боишься, только под ногами чавкало, потому что дно
было очень илистое. Он их столько ловил, этих шук, что еле-еле дотаскивал до
дома, потом он их жарил, и для себя самого, и для других, кто хотел есть,
иногда хватало для всего дома, где он жил.
У него была еще куча разных дел: но интереснее всего было, конечно, на
озере. Один раз, зимой, это было в воскресенье, ему пришлось вытаскивать
одного мальчика, который провалился в полынью, потому что лед еще не окреп,
и главное, парень-то был отличный, хорошо, что удалось вытащить, это был его
лучший друг, наверняка из него потом вышло что-нибудь стоящее.
И вот он про все на свете разведал и решил стать моряком и все
повидать, все попробовать. И однажды в начале весны он соорудил себе
парусник - из доски и рубашки, которую он стащил у отца, потому что она была
побольше размером. Он хотел уплыть в другую страну. Ветер был как раз
подходящий, волны были такие, что дух захватывало. Но когда он доплыл до
середины, ветер вдруг переменился, чего он никак не ожидал. Его судно
опрокинулось, и он оказался в воде. Зато было здорово интересно, и потом он
же сам виноват, что путешествие не получилось. В общем, чего с ним только не
бывало!
Девочка слушала его с сияющими глазами, она гордилась его подвигами не
меньше, чем он сам, и страшно за него переживала. Она подстегивала его
своими ахами и охами и бесконечными вопросами и требовала еще и еще. И он
выкладывал ей еще и еще из неиссякаемых своих запасов. Вот, например, у него
были собственные кролики и собственный огород, где он выращивал картошку. А
еще он ездил на поезде, целых три мили проехал один. А еще умел отличать
дождевые облака от обыкновенных, которые для того только и служат, чтоб ими
любоваться. И он знал, в какие часы восходит солнце. А еще у него было
ружье, из него он стрелял иногда ворон. Тут она нашла, что это все-таки
жестоко. Но когда он сказал, что ничего подобного, потому что их просто ужас
сколько расплодилось, она согласилась с ним. И он знал названия всех
животных и птиц и умел подражать им и вообще подражать всем звукам, какие
только были там внизу на земле. Чего он только ни знал, чего только ни умел!
Сама она, конечно, знала и умела неизмеримо меньше. Она только лишь
играла в ?классики? и собирала цветы, больше она ничего не умела. Ну и что
из того, ведь теперь у нее был он, и она все равно узнала, как все интересно
и весело.
Словом, они были счастливы. Все было правильно, все устроено как надо.
И всего было так много что нечего было бояться, что когда-нибудь оно
кончится. Они твердо знали, что им хватит. Окружавшая их тьма была
расцвечена всем тем, что они взяли с собой. Они были безоблачно счастливы.
Но вот заговорил еще один взрослый: