"Пер Лагерквист. Улыбка вечности" - читать интересную книгу автора

Я наконец просыпаюсь. Что-то глухо гремит вдалеке. Я сажусь в темноте
на постели, протираю глаза. Я ничего не вижу, но слышу, как что-то там
грохочет и грохочет, тяжко и однообразно. Это река. Я снова ложусь. Это
река. Мельничиха храпит. Я различаю все звуки. Голова у меня ясная и
трезвая. Она лежит, прижимаясь ко мне спиной, от этого тепло. А под окнами
все грохочет и грохочет, все сильнее, все неистовее. От дикого грохота у
меня темнеет в глазах, нет, это невыносимо, я больше не выдержу.
Я вскакиваю. Я кидаюсь к окну. Распахиваю его. Грохот яростно, бешено
обрушивается на меня, мне нечем дышать, я бросаюсь вниз.
Вода подхватывает меня, она холодная как лед. Бурный поток увлекает
меня за собой. И грохочет, грохочет. Меня тащит к мельничному колесу, к его
огромным, обитым железом лопастям. Меня раздирает на куски, хлещет, пенится
кровь. А в темноте, в свете звезд я вижу мельника, размахивающего в воздухе
руками, рот его широко разинут в диком вопле ликования. Это грандиозно, в
экстазе я испускаю дух. И превращаюсь в ничто.
Теперь, когда я мертв, я ничего больше не знаю. Я не знаю, в чем был
смысл моей жизни, в чем он вообще заключается. Я просто рассказываю все как
оно было, как я помню.
Он умолк.
Те, кто его слушал, нашли, что история эта и впрямь довольно странная.
Они посудили, порядили так и эдак. Потом и они замолчали, уйдя снова в себя.
А далеко от них ото всех, совсем в иных краях, сидел недвижно и задумчиво
юноша, умерший уже давным-давно. Лицо его было нежно и весь облик юн, хотя
уже стерт и невыразителен. Каждый вечер разговаривал он сам с собою, и
говорил он так:
Она бродит там внизу среди цветов. Она бродит в лесу под большими
деревьями и думает обо мне. Она сидит у порога дома своего отца и вспоминает
меня.
Сейчас вечер, и она убегает и крадется по бесшумной тропе в глухом
лесу, и спускаются сумерки. Она садится у реки, на отлогом берегу, где
пахнет цветами лотоса. Там она ждет меня в наступающих сумерках. Она ждет
мою светлую лодку, вкруг которой тихонько журчит и поет вода: она ждет тихой
песни маленьких волн, и губы ее улыбаются в сумерках. Она знает, что я
приду, и пахнет цветами лотоса у ее ног. Она знает, что я приду, и руки ее
становятся горячими от быстрых толчков ее сердца. Вот сейчас, в сумерках.
Любимая, сегодня вечером я не приду к тебе. Этим вечером я не моту
прийти. Но завтра я буду с тобой. Завтра, когда стемнеет, лодка моя
заскользит вверх по реке под тихое журчанье воды. Завтра я буду с тобой.
Он умолк. Тоскливым взором глядел он куда-то во тьму.
Ему ответил, как отвечал всякий раз, всякий вечер, сидевший с ним рядом
старый человек с длинными белоснежными волосами:
Твоя любимая умерла. Я сидел и держал ее старую руку в своей, когда она
умирала: это была моя мать. Моя дорогая, нежная мать.
Она никогда не говорила о тебе. Но когд ее не стало, я нашел твой
портрет, поблекший от времени. По нему я и узнал тебя, когда пришел сюда,
чтобы занять место рядом с тобой.
Мать моя была счастлива. Мой отец был добрым человеком. Он взял ее
замуж совсем молодой, и она отдала ему свое сердце, потому что поняла, что
ты мертв. Она любила его всю свою долгую и счастливую жизнь. Теперь она
давно уже мертва. Все мы теперь мертвы.