"Пер Лагерквист. Улыбка вечности" - читать интересную книгу автора

не попробовать хотя бы кусочек. Она накладывает мне немыслимые кусища. Себе
она берет в два раза больше. Мы едим.
Мы едим молча. Не произносим ни слова. Только слышно, как она
пережевывает куски своими двумя клыками. И я вижу ее круглые глаза без
бровей, взгляд их ясен и бесхитростен, у меня же, наверное, взгляд совсем
осовелый. Я чувствую, как все больше пьянею от еды и пива. Главным образом
от еды, которая таким тяжелым комом лежит у меня в желудке, что я буквально
не могу пошевелиться. Я уже плохо соображаю. В голове у меня туман. И
все-таки я накладываю еще. Глядя, как она ест, я почему-то не могу
удержаться. Я ем вяло, насильно проталкиваю в себя жаркое, кусок за куском,
большие куски. Наконец телятина кончается. Она придвигает к себе остатки.
Покончив с телятиной, она поднимается и, улыбаясь улыбкой заботливой
матери семейства, снова направляется на кухню. В животе у меня свинцовая
тяжесть. Опершись ладонями о стол, я тупо гляжу вокруг. С трудом поднявшись
из-за стола, я выпускаю скопившиеся во мне газы. Я пьян. Но все в мире
прекрасно. Я совершенно счастлив. Все, оказывается, очень просто и понятно,
все совсем не так, как мне представлялось раньше. Я сижу и думаю о жизни и
понимаю многое, чего раньше никак не мог понять. Все у меня сходится. Что
естественно, то и здорОво, и от этой простой истины становится так хорошо и
покойно. Я ясно чувствую, что как оно есть, так и правильно. Я счастлив.
Она входит с новым блюдом. Это свинина, лоснящийся от жира вареный
окорок, он еле умещается на подносе. Я смотрю на новое кушанье совершенно
спокойно. Не нахожу ничего странного в том, что опять надо есть. Мне теперь
открылся смысл всего сущего.
Мы садимся. Я ем совсем не так, как прежде. Ем медленно, основательно.
Ем, чтобы насытиться. Я радуюсь пище, по-просту, непосредственно. Я
совершенно трезв.
Мы не произносим ни слова. Я нахожу, что у нее очень даже симпатичная
внешность. Настоящая деревенская бабенка, такая, какой ей и положено быть. И
хорошая хозяйка. Мы едим. Когда свинина подходит к концу, я, пользуясь
случаем, забираю остатки себе, аппетит приходит во время еды. Жир на тарелке
я подбираю куском хлеба.
На десерт она приносит миндальный торт, среднего, на мой взгляд,
размера. Она разрезает его на двадцать кусков. Мы накладываем каждый себе и
молча едим. Я думаю про всякое разное: торт, с этим своим сладким миндалем,
очень, по-моему, вкусный. И сытный.
Когда с тортом покончено, я встаю из-за стола, задвигаю на место стул
и, отвесив легкий поклон хозяйке, благодарю ее. Я благодарю коротко, но
отменно вежливо. Было очень вкусно, говорю я. И, прохаживаясь неверной
походкой по уютной комнате, потирая, сытый и довольный, руки, я добавляю:
неплохо бы сейчас соснуть. Еще бы, быстро подхватывает она. Очень даже
неплохо. И она одаривает меня этим своим заботливым материнским взглядом.
И вот она берет свечу и говорит, чтобы я шел за ней. Она ведет меня
узким коридором и дальше наверх по винтовой лестнице. Я все время иду
вплотную за ее спиной, в каком-нибудь шаге от нее. На лестнице я вижу перед
собой ее широкий зад с углублением посередине. Просто смотрю и все, без
всяких задних мыслей. Мы поднимаемся в мою комнату. Это веселая, уютная
комната со светлыми стенами и тремя большими окнами, они выходят на реку,
слышно, как она там шумит внизу. У стены стоит поместительная кровать с
чистыми, только что из-под утюга простынями. Хозяйка ставит свечу на стул