"Пер Лагерквист. Карлик" - читать интересную книгу автора

что он ей изменил. Она устроила так, что герцог, ничего не подозревавший,
осудил его за преступление, которого тот и не думал совершать. Я тогда
единственный знал всю правду. И я присутствовал при пытках, чтобы
рассказать ей потом, как он себя вел. Он вел себя вовсе не по-геройски, а
примерно так же, как и все они.
Быть может, он и есть отец девчонки. Кто знает!
Не исключено, однако, что и герцог. Ведь герцогиня тогда всячески
старалась его улестить, и любовь их переживала в ту пору новую весну. Она
обнимала его каждую ночь и предлагала ему свое обманутое лоно,
изголодавшееся по потерянному любовнику. Она ласкала своего супруга,
словно обреченного на пытки возлюбленного. И герцог ласкал ее в ответ, как
в их первые жаркие любовные ночи. Мертвая любовь жила своей таинственной
жизнью в живой.


Духовник герцогини является каждую субботу утром в отведенное ему
время. К его приходу она давно уже на ногах, одета и причесана и часа два
уже отстояла на коленях перед распятием. Она готова к исповеди.
Ей не в чем исповедоваться. И она не обманывает и не кривит душой.
Напротив, она говорит со всей искренностью, от всего сердца. Она не ведает
греха. Она не знает за собой никаких дурных поступков. Вот разве что
рассердилась на свою камеристку, когда та неловко укладывала ей волосы.
Она - чистая, неисписанная страница, и духовник с улыбкой склоняется над
ней, словно над нетронутой девственницей.
После молитвы, после общения с Распятым, взгляд у нее ясный и
проникновенный. Замученный человечек, висящий на своем игрушечном кресте,
пострадал за нее, и душа ее очищена от всего греховного, стерта даже самая
память о грехе. Она чувствует себя подкрепленной и словно помолодевшей, но
в то же время настроена благоговейно и сосредоточенно, что очень идет ей
при этом скромном черном туалете и ненарумяненном лице. Она садится и
пишет любовнику про свое нынешнее душевное самочувствие, пишет спокойное
сестринское письмо, в котором нет ни слова про любовь и свидания. Будучи в
таком настроении, она не терпит ни малейшего намека на легкомыслие. Я
отношу письмо любовнику.


Не приходится сомневаться, что она истинно верующая. Вера для нее -
нечто существенное, нечто жизненно необходимое. Она в ней нуждается, и она
ею пользуется. Вера - часть ее сердца, ее души.
Верующий ли человек сам герцог? Трудно сказать. В каком-то смысле,
конечно, да, поскольку он соединяет в себе все и вся, объемлет _все_, - но
можно ли назвать это верой? Ему нравится, что на свете существует такая
вещь, как вера, ему нравится послушать про нее, послушать занимательные
теологические споры - разве может что-нибудь человеческое быть ему чуждо?
Ему нравятся запрестольные образы, и мадонны знаменитых мастеров, и
красивые, величественные храмы, в особенности те, которые он сам построил.
Не знаю, можно ли назвать это верой. Очень может быть. Если говорить о нем
как о _правителе_, то он, бесспорно, привержен религии. Не менее искренне,
чем она. Ему понятна потребность народа в вере, понятно, что ее следует
удовлетворять, и его двери всегда открыты для тех, кто занимается